– Я сказала ей, что сегодня мы можем увидеть китов, – продолжала Лана.
Калани кивнул:
– Это правда. В это время года горбатые киты приплывают с Аляски. К февралю между Мауи и Ланаи весь океан будет заполнен китами. Это удивительное зрелище. Надеюсь, нам удастся увидеть хотя бы одного кита, пока мы ужинаем. Вы пока отдохните, а я закажу лучший столик в ресторане.
Пейдж кивнула и вместе с Мано пошла в их комнату. Калани заметил, как она прижимается к нему, направляя его вперед. Он не предполагал, что его брат однажды встретит женщину, которая вскружит ему голову. Судя по всему, Пейдж – любовь всей его жизни.
Калани посмотрел на Лану и увидел, что она хмурится. Ему стало интересно, удастся ли им изображать счастливых молодоженов еще несколько дней.
Лана не помнила, когда в последний раз лежала на пляже и нежилась на солнце. Она позволила себе расслабиться, что редко делала. Визит брата Калани и Пейдж – прекрасный повод себя побаловать. Сегодня она выступает в последнем в этом году шоу луау перед Рождеством, и до шоу остается несколько часов.
Повернув голову и посмотрев на Пейдж, Лана взяла солнцезащитный крем.
– По-моему, тебе надо нанести больше крема. Ты же не хочешь обгореть перед Рождеством.
Пейдж села в шезлонге и взяла у нее крем.
– Моя кожа не выносит яркого солнца. Я бы хотела быть такой смуглой и красивой, как ты.
Лана улыбнулась:
– Спасибо. Я считаю, у тебя прекрасный цвет лица. Такой нежный, сливочный. Я думаю, женщины всегда хотят того, чего они не имеют.
– Ты права. Раньше я хотела быть полнее, а теперь, когда у меня округлился живот и увеличилась грудь, я уже не так уверена в том, что мне нравится быть полной.
– У тебя родится красивая девочка. Возможно, она будет такой же смуглой, как Мано.
Пейдж напряглась и посмотрела через плечо на братьев Бишоп, которые играли с собакой у кромки воды.
– Я думала, Калани тебе сказал, – произнесла Пейдж. – Мано не приходится ребенку родным отцом. Но он считает, что это его ребенок.
Лана поерзала на месте:
– Ой. Нет, он не сказал мне. Но тебе очень повезло. Похоже, Мано в восторге от тебя и ребенка. Я бы ни о чем не догадалась по тому, как он говорил о своей дочери.
Пейдж кивнула:
– Я счастливейшая женщина на планете. Ты должна меня понимать. Я не могу себе представить, что вы с Калани настолько влюблены, что бы тайком пожениться. Это так романтично. Вы как Ромео и Джульетта, только у вашей истории счастливый финал.
– Он великолепен, – сказала Лана. Она не должна была лгать Пейдж. Калани был удивительным во всех отношениях. Отчасти поэтому ей было трудно относиться к нему только как к лучшему другу. Как бы ни старалась, Лана не сможет найти мужчину, похожего на Калани. А быть с Калани всегда ей не удастся, потому что он ей не пара.
Но она не могла позволить себе влюбиться в Калани, хотя он улыбался ей и относился к ней как к принцессе. Она нравится ему, он хочет с ней физической близости, пока они женаты, но это не продлится долго. Он так и сказал. Она знала, что на самом деле он не хотел жениться, и она не собирается менять его принципы.
Женщины посмотрели на братьев. Калани и Мано были в футболках и штанах с закатанными брючинами и ходили босиком по воде. Калани держал Аклу на руках. Время от времени он опускал ее вниз, чтобы прохладная океанская вода коснулась пальчиков ее ног. Девочка визжала, а Калани целовал ее пухлые щечки. Собака-поводырь так сильно размахивала хвостом, что виляла задом.
Оба брата были красивыми, высокими, худощавыми, смуглыми, с почти черными волосами. У обоих на лице была двухдневная щетина, отчего они казались почти близнецами.
Акла быстро научилась обводить Калани вокруг пальца. Поначалу Лана волновалась, как у него сложатся отношения с девочкой, потому что он не хотел обзаводиться детьми. Но Калани ее удивил. Она заметила, что иногда, даже в присутствии Сони, он брал девочку на руки, чтобы поиграть с ней и услышать заразительный детский смех. Высокий и важный хозяин отеля в глубине души был мягким и уступчивым. Девочке было достаточно просто выпятить нижнюю губу или захлопать густыми темными ресницами, чтобы Калани начал ей угождать. Он действовал с Аклой точно так же, как с Ланой.
С одной лишь разницей: Акла не знает, что Калани не будет с ней всегда. А Лана знает об этом.
– Пейдж! Лана! – позвал Калани. – Идите сюда скорее!
Женщины встали и побежали по песку к воде.
– Что случилось? – спросила Пейдж.
– Горбатый кит. Он сейчас появится.
Через пять секунд большая серая туша выпрыгнула из воды и плюхнулась обратно с шумным всплеском.
Пейдж ахнула и прижалась к Мано.
– Вот это да, – прошептала она. – Это невероятно. Жаль, что ты этого не видишь, – мягко и печально прибавила она. Она хотела, чтобы ее любимый насладился моментом, как и она. Калани сказал Лане, что его брат старается не зацикливаться на своей слепоте.
– Мне не обязательно видеть самому, – сказал Мано и уткнулся носом в ухо Пейдж. – Я вижу это через тебя, любимая.
Лана старалась не раскиснуть, слушая влюбленных. Чтобы не мешать Мано и Пейдж, она подошла к Калани, и он обнял ее за плечи.
– Смотри, Акла, – произнес он, словно ребенок понимал, за чем они наблюдают. – Видишь хвост? А облачко воды? Это кит так дышит.
Через несколько минут один из китов снова выпрыгнул из воды, и Лана почувствовала, как у нее сдавило грудь. Она видела этих китов каждый сезон, когда они возвращались на Мауи, чтобы родить потомство в теплых водах. Это было красивое и интересное зрелище, но раньше она наблюдала за китами почти отрешенно.
Сейчас, когда рядом с ней были Калани и Акла, Мано и Пейдж, все казалось другим. Лана разделяла этот радостный момент с членами своей семьи, а не только с друзьями. С семьей, которой у нее на самом деле никогда не было. Она увидела, как кит выныривает из воды, а рядом с ним плывет его детеныш, и у нее замерло сердце.
Она начинает привыкать к той жизни, которую они с Калани договорились демонстрировать напоказ. Сначала она беспокоилась о сексе, но это не стало проблемой. Секс с Калани был великолепным. Ей нравилось ужинать с Калани в конце дня, слушать, как он поет старинные гавайские народные песни Акле, пока ее купает. Она любила просыпаться и получать горячий кофе по утрам, который он приносил ей, и засыпать, чувствуя его тело.
Казалось,
