На вопрос Мэси о полном геномном анализе диатомовых водорослей Кристин сказала:
— В ДНК присутствуют гены, которые отвечают за транспортный белок, переносящий фосфаты. Просто почему–то эти гены не функционируют должным образом, если вы об этом.
— А нельзя ли решить проблему проще? Без внедрения дополнительных копий генов?
— Проблема уже решена. — Голос Кристин прозвучал резковато. Энергичная и несдержанная, она остро реагировала на малейшую критику. — У меня и без того полно работы.
Мэси в общем–то могла забыть о водорослях и заняться выращиванием своей культуры микроорганизмов. Она обсудила с Тито Пунтаренасом и Делми Марч модификации и трудности в процессе воссоздания болотной экосистемы. Еще она руководила дренажем биореактора. Температура в нем поддерживалась на уровне тридцати семи — сорока градусов Цельсия: там содержали более трехсот видов бактерий, микроводорослей и одноклеточных — за счет их активности жидкая кашица из смектитовой глины и остатков углесодержащих хондритов превращалась в густой, черный, кишащий жизнью ил. Аргайл и его отец, Джаэль Лодрисен Холл — неторопливый смуглый мужчина, разменявший столетие, один из лучших химиков–почвоведов во Внешней системе, — помогли Мэси адаптировать методы, традиционно используемые на Земле, к тем материалам, что имелись на Каллисто. В основном здесь в ходу были минералы, добываемые из базальтовых пород с вкраплением палагонита, распространенных в метеоритных кратерах. Экскурсия по заводу, производящему плодородные почвы, которую Джаэль организовал для Мэси, произвела на нее впечатление. Она открыла для себя много нового: создавать грунт оказалось куда сложнее, чем ил. Почва — далеко не случайная смесь неорганических и органических веществ с живыми существами. Подобно фракталу, она четко структурирована на каждом уровне с ярко выраженными слоями и текстурами.
И во всех активно протекают мириады сложных химических реакций, еще не до конца разгаданных учеными. Грунтовые воды и воздух, проходящий сквозь пористую часть, что составляет половину объема почвы, катализируют эти реакции. Кроме того, грунтовые воды переносят вещества в процессе вымывания, элювиации, иллювиации и за счет капиллярного эффекта, а также питают богатую и разнообразную биоту — сотни разновидностей почвенных бактерий, цианобактерий, микроводорослей, грибов, одноклеточных, а еще нематод, червей, насекомых и прочих мелких членистоногих. Все они, в свою очередь, перерабатывают макро– и микропитательные вещества, разлагают органику, связывают кислород и другие неорганические элементы, транспортируют их и насыщают ими почву. В естественных земных условиях на создание слоя плодородной почвы толщиной в один сантиметр уходит около четырехсот лет. Для того чтобы начать выращивать культурные растения, потребуется тысяча лет. Служба мелиорации и реконструкции как раз преимущественно и занималась тем, что замещала почвы, разрушенные интенсивным возделыванием, загрязненные промышленностью в двадцатом и двадцать первом веках, уничтоженные наводнениями и мощными штормами в период Переворота. Так что огромные реакторы, цистерны, баки и прямоугольники педонов, в которых изготовлялся грунт, сходный с плодородными степными черноземами Земли, очаровали Мэси. Хотя искусственный интеллект мониторил и контролировал каждый шаг на всех стадиях, процесс скорее походил на алхимию, нежели на науку, и требовал больших затрат энергии и значительных усилий.
— Конечно, для гидропонных ферм почва не требуется, — разъяснял Джаэль Лодрисен Холл Мэси. — А для садовой и парковой флоры вполне подойдут гумус и песчаный грунт из базальтового стекла: такие растения можно выращивать как комнатные. Хотя большинство все равно лучше произрастает в черноземе: он служит надежным буфером, стабилизирующим нашу закрытую экосистему Да и ходить по земле куда приятнее.
Пусть создавать ил было проще, чем производить почву, Мэси считала оба занятия в равной степени почетными. Как, впрочем, и все то, чем занимались остальные члены строительной команды. Быть может, ил даже оказывался на ступеньку выше, ведь он служил основой циркуляции питательных веществ и органических соединений в закрытой водной экосистеме биома. Мэси доставляло огромное удовольствие использовать точно выверенное сочетание культур микроорганизмов и превращать вещество, оставшееся после создания Солнечной системы, в живой ил, самоорганизующийся биореактор, в котором возникали микродомены в верхних аэробных и нижних бескислородных слоях; биореактор, способный поглотить практически любую органическую материю, переработать неорганические питательные вещества и возвратить их в жизненный цикл. Мэси взяла небольшую пробу из биореактора и отправила неоднородную кашицу в рот, чем удивила своих ассистентов. По ее заявлению, ил оказался качественным и полным жизни — то, что нужно для гектаров тростника, который команда садоводов выращивала в туннеле под городом. Оставалось лишь пересадить тростник на мелководье вдоль восточного берега, как только озеро до краев заполнят водой.
Работа Мэси имела большое значение. И еще столько всего оставалось сделать. Спустя пять дней после того, как она отнесла иглу с данными Урсуле Фрей, Мэси со своими ассистентами отправилась к каналу, на запад от небольшого архипелага, выстроенного позади основного острова. Нужно было проверить возведенный там риф. Он представлял собой скалистый кряж длиной в несколько сотен метров, изрезанный канавами, которые создавали подобие лабиринта. Каналы служили для перемешивания воды, которую нагоняли волнопродукторы с южной оконечности озера. Когда водоем заполнится до установленного уровня, риф уйдет под воду, и тогда Тито Пунтаренас и Делми Марч поселят там губки, мягкие кораллы, разновидности красных и бурых водорослей, приспособленные к жизни в пресной воде. Тем самым они создадут естественную среду для рыб, крабов и креветок. В каналах, протянувшихся между горными хребтами, находился песчаный осадок, богатый микроорганизмами. Сине–зеленые водоросли и покрытые слизью ходы различных видов червей и креветок не позволяли песку расползаться. Осадок будет очищать тонны воды и в значительной мере переработает важные органические и минеральные вещества, имеющиеся в озере.
Несколько дней назад риф начал погружаться под воду. В устье каналов плескалась жидкость, походящая на безжизненный желто–коричневый суп с плавающими в нем комками и обломками. Команда Мэси запечатала несколько десятков канав, уложила на дно смесь различных осадочных пород и заполнила их фильтрованной талой водой. Сейчас Мэси, Лорис и Аргайл ехали на небольшой моторной лодке к рифу, чтобы взять образцы, прежде чем поднимающаяся вода в озере затопит маленькие дамбы, запечатывающие входы в каналы. Если верить полученным на месте пробам, большинство видов бактерий и микроводорослей процветало, и это подняло Мэси настроение. Девушка и ее ассистенты возвращались в лабораторию: Лорис держала курс вдоль дамбы, окружающей территорию нового
