– Мистер, благодарю вас от лица руководства спасательной службы. Если бы не вы… Назовите ваше имя и фамилию.
Он достал маленький блокнотик и карандаш.
– Это зачем?
– Для отчётности. Мы не можем присвоить себе чужой поступок. Не исключено, что вас наградят.
– О, нет-нет, спасибо, мне славы не нужно, – отмахнулся я. – Пусть будет мистер Смит, если вас это устроит. Джон Смит.
– Ну, как знаете, – ухмыльнулся спасатель. – Всего хорошего.
Тут же его сменила мама-бабушка спасённого, принявшаяся изъявлять свою благодарность со слезами счастья на глазах.
– Маленький Джеки едва не погиб, что бы я сказала его матери, его отцу, мистеру Уорнеру?! Даже не знаю, как вас благодарить! Спасибо вам, мистер!
В тот момент я не обратил внимания на её слова, вспомнил о них лишь четыре дня спустя. Мы как раз снимали заключительную сцену с моим участием, когда свои же подельники нашпиговали моего героя свинцом, по ошибке приняв его за Рокки Салливана.
– Отлично, думаю, на сегодня хватит, – скомандовал Кёртис, хлопнув в ладоши.
Я поднялся с пола, отряхивая пыль с казённого костюма.
– Могу быть свободен?
– Да, мистер Сорокин, с вами мы уже всё отсняли, можете сдавать реквизит. Насчёт гонорара – к мистеру Гриффитсу, вы уже у него были… О, кажется, у нас гости.
Дверь «аптеки» открылась, и в помещение вошёл не кто иной, как сам Джек Леонард Уорнер, одетый в костюм кричащих цветов. Причём – тут я малость офигел – в сопровождении того самого парня, которого я спас несколько дней назад и той самой немолодой тётки, призывавшей спасти тонущего ребёнка. Только сейчас в моей голове сошёлся пазл, когда она обронила что-то насчёт мистера Уорнера.
– Ну как, Майкл, продвигаются дела? – поинтересовался Уорнер у режиссёра. – А я вот сынишку привёл поглядеть на съёмочный процесс, он всё просил меня сводить, показать, как снимается гангстерский фильм.
Кёртис ничего не успел ответить, потому что в этот момент тётка завопила белугой:
– Джек! Это он! Клянусь богом, это он! – И принялась тыкать в меня пальцем с таким видом, словно увидела перед собой спустившегося на землю ангела.
– Кто – он? – не понял киномагнат. – Это мистер Сорокин, актёр, откуда ты его знаешь?
– Так ведь он же и спас твоего сына во время купания на пляже Санта-Моники! Я узнала его даже в гриме!
– Серьёзно? Так это вы и есть тот таинственный спаситель, которому я и моя семья обязаны по гроб жизни? – подняв брови, повернулся ко мне Уорнер.
Я с самым невинным видом пожал плечами. Мол, так уж вышло, не мог же я бросить парня в беде.
– Да наш Фил Бёрд, он же Ефим Сорокин, оказывается, герой, – обернулся к членам съёмочной группы Кёртис, и помещение тут же наполнилось громом аплодисментов.
Но я в этот момент чувствовал себя несколько неловко. Оставалось только раскланяться с глупой улыбкой.
– Леди и джентльмены, – поднял я ладони, призывая к тишине. – Спасибо, но я уверен, что на моём месте так поступил бы каждый. Даже… э-э-э… няня мальчика готова была броситься в воду.
– Это моя двоюродная сестра, Матильда, – немного пренебрежительно кивнул на тётку Уорнер. – Приехала погостить, я им с сыном позволил прогуляться в Санта-Монику, очень уж сын просил. Отправил их с Тони, а он, паразит, пока они там загорали, отъехал по своим делам. Уволю его к чёртовой матери! – Но по его глазам было видно, что грозит он больше для виду. – Так что не скромничайте, мистер Сорокин, – похлопал меня по плечу Уорнер. – Мне очень дорог мой сын Джек Уорнер-младший, а потому я прямо сейчас выпишу вам чек на три тысячи. Хотя и это лишь мелкая благодарность за жизнь моего отпрыска.
– Нет, что вы, мистер Уорнер, не нужно никаких чеков.
Тот удивлённо приподнял брови, застыв с перьевой авторучкой в одной руке и чистым чеком в другой. Присутствующие зашушукались, им трудно было понять, почему я отказываюсь от денежного вознаграждения.
– Не нужно денег, потому что вы можете оказать мне и в большей степени себе ещё большую услугу.
– Ну-ка, – заинтересованно глянул на меня продюсер, – любопытно, что вы можете мне предложить…
– Это не сиюминутный разговор, он касается новаторских идей в кино.
Уорнер сразу поскучнел.
– Знаете, сколько желающих сделать что-то новое в кинематографе? Я уже запретил таких сумасшедших пускать к себе, так они всё равно находят способы просочиться мимо охраны.
– Не знаю, как там насчёт других, – заявил я, твёрдо глядя ему в глаза, – но у меня масса отличных идей, которые смогут поднять вашу кинокомпанию на новый уровень.
– Ладно, – обречённо вздохнул продюсер. – Подходите ко мне завтра часиков в десять утра. Только не домой, а в рабочий офис. Знаете, где он находится? Нет? Ничего страшного, мой пресс-секретарь вам объяснит.
На следующее утро я сидел напротив Джека Леонарда Уорнера в его кабинете, не без удовольствия втягивая носом ароматный дым сигареты. Привычкой курить я так и не обзавёлся, но иногда мне нравилось вдыхать аромат табака.
– Итак, мистер Сорокин, – выпустив вверх струю дыма, начал Уорнер, – вы вчера уверяли меня, что можете поднять мою… нашу с братьями компанию на новый уровень. Что ж, я готов вас выслушать.
К этому монологу я готовился весь вчерашний вечер и, набравшись духу, начал с идеи фильмов о зомби.
– Зомби – это, согласно гаитянским поверьям, восставшие из мёртвых при помощи культа вуду, – решил я сначала провести небольшой экскурс в историю.
– Это я и так знаю, – неожиданно прервал меня Уорнер. – Все видели фильм тысяча девятьсот тридцать второго года «Белый зомби» режиссёра Виктора Гэльперина, где главную роль играет Бела Лугоши. Кстати, при бюджете картины в пятьдесят тысяч долларов удалось собрать в прокате более восьми миллионов. Два года назад Гэльперин снял фильм «Восстание зомби». Может, вам стоило всё же взять чек? Моё предложение ещё в силе.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Я-то по своей наивности был уверен, что все ужасы в современном кинематографе ограничены историей Дракулы, а тут вон тебе, уже и зомби в ход пошли. Ладно, восставшие мертвецы не прокатили, идём дальше.
– А как вам следующая история? Действие фильма под названием «Шмель» происходит в небольшом городке неподалёку от Филадельфии, где в маленькой квартирке живёт главный герой нашей истории – потомок русских эмигрантов Иван Шмелёв по прозвищу Шмель. Он боксёр средней руки, который днём работает вышибалой денег у должников своего босса, а по вечерам тренируется и выступает на ринге. Чернокожий чемпион мира Аполло Крид по прозвищу Костолом собирается проводить свой очередной бой в Филадельфии, однако накануне поединка его соперник травмируется,
