Ее золотистые локоны водопадом сбегали по спине, красоту шеи, рук, ушей оттеняли дорогие украшения. Белизна рубашки подчеркивала слегка загорелую кожу.
Хозяин перекрестился, надеясь, что видение рассеется, но красавица приближалась прямо к нему.
– А-а, это, ваши спутники еще того? То есть спят? – спросил он, заикаясь.
– Вы говорите по-французски? – произнесла дама.
Чтобы владелец гостиницы, да не говорил на языке постояльца, будь он хоть пацинак из племени, которое всю жизнь проводить в повозках, перевозит свои жилища с места на место и питается стыдно сказать чем!
– Конечно, госпожа! – поклонился хозяин.
– Подскажите мне пожалуйста, где находятся владения семьи Фальеров? – спросила красавица.
– Так вот же, буквально за деревней, если по той дороге пойти! – нервно обрадовался хозяин, тыкая пальцем в нужную сторону. – Это одно из их любимых поместий, больно уж виноградники здесь хороши. Господин Марко по делам в Лимасоле, а господин Марин сейчас здесь…
– А экипаж у Вас взять можно? – поинтересовалась дама.
– Нету сейчас… – развел руками хозяин. – Если Вы к Фальерам, то тут пешком недалеко, буквально за околицей.
– Ну хорошо, я, пожалуй, прогуляюсь до завтрака! – улыбнулась дама. – Скажите моим людям, когда они проснутся, куда я пошла.
И Жанна покинула гостиницу.
Было еще рано.
И рыжий, и Жаккетта спали беспробудно, отсыпаясь за все путешествие на «Бирюзе». Жаккетта кроме этого весь вчерашний вечер приводила госпожу в порядок, отмывая с нее дорожную грязь. А потом всю ночь возилась с платьем, стирала и сушила рубашку, словом делала все, чтобы Жанна утром довела владельца гостиницы до полуобморочного состояния. И сейчас ее не могла разбудить даже пушечная канонада.
А Жанна так и не смогла уснуть.
Сейчас она шла в сторону, указанную владельцем гостиницы, и чувствовала, как ее бросает то в жар, то в холод. Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Деревья настоящие, дома настоящие, дорога настоящая.
«Господин Марко уехал по делам в Лимасол, а господин Марин здесь». Боже мой, как просто он сказал!
Жанна почти бежала, насколько это было возможно при длинных юбках и восточных шлепанцах.
Еще несколько шагов – и замок Марина появиться во всей красе.
Деревня кончилась. Дорога змеилась вдоль побережья, по правую руку сквозь рощицы алепской сосны и стайки кипарисов виднелось праздничное море. По левую шли виноградники, заползая на пологие склоны.
Жанна в смущении остановилась.
Замок не был похож на замок.
Довольно грубое однобашенное строение из блоков плохо отесанного известняка возвышалось невдалеке. Других поместий поблизости не было.
«Пусть такой!» – подумала Жанна.
Из ворот поместья вышел высокий человек и пошел по этой же дороге, направляясь в деревню.
Сердце Жанны узнало и рванулось к нему. К Марину!
На ослабевших ногах Жанна медленно пошла навстречу.
По дороге шагал Марин. Загоревший, одетый совсем не так изысканно, как в Бретани, но это был он.
Марин куда-то торопился и шел размашистым шагом, уставившись на дорогу и не обращая внимания на то, что твориться вокруг.
«Верхом же быстрее!» – почему-то промелькнуло в голове у Жанны.
– Доброе утро, Марин! – пролепетала она.
Марин Фальер оторвал глаза от дороги, увидел девушку и резко остановился.
– Жанна?!
Как бритвой полоснул по сердцу Жанне этот возглас. Удивления в нем было больше, чем радости.
Жанна вдруг с ужасом представила: а если подол ее платья чуть приподнят и видны желтые шлепанцы? И голые пыльные пятки? О, ужас!
Она судорожно одернула юбку (которая, впрочем, прекрасно все закрывала и до этого).
– В вашей гостинице нет экипажей. Представляешь? – пытаясь улыбнуться, сказала Жанна. – А меня вот на Кипр занесло. Почти чудом…
Марин тоже немного пришел в себя.
– О, это замечательно! – сказал он. – Наш остров стоит посмотреть. Ты надолго?
Он галантно предложил Жанне руку.
– Ты изменился… – тихо сказала Жанна.
– Да, заботы одолевают, – охотно согласился Марин. – А у тебя как дела?
– За-ме-ча-тель-но! – по слогам сказала Жанна. – Раз я вижу тебя.
Марин насторожился. Это было видно и по его глазам, и по подобравшемуся, напряженному лицу.
– Мы стоим посередине дороги, ни туда – ни сюда. Давай прогуляемся до твоей гостиницы, я как раз туда спешу, – предложил он.
Жанна молча кивнула.
Внутренним взором она видела, как рушится ажурный белый замок, погребая под обломками чернокудрого бледного рыцаря в сверкающих доспехах.
Нет больше ни ее замка, ни ее верного рыцаря. Королева Кипра, боже, какая чушь…
Она шла по дорожке обратно к деревне, ведомая Марином, который рассуждал о каких-то сложностях, проблемах и бедах и горькие мысли взрывались в ее голове:
«Честнее было, если бы, любимый, у тебя обнаружилась жена и восемь детей. Я полмира преодолела, чудом избежала знакомства с инквизиционным судом, меня продавали, как связку чеснока. Я же рвалась к тебе, а ты… А ты боишься меня. Я нарушаю твой покой и у тебя одна мысль, сплавить меня побыстрее! Я тебе не нужна…»
– Жанна, у тебя лицо, прямо как в тот вечер в Ренне, печальное и прекрасное! – заметил, улыбаясь Марин.
Жанна резко остановилась.
– Извини, у меня есть еще дело, я не пойду с тобой в деревню! – сказала она, широко раскрытыми глазами глядя в лицо Марина.
– Здесь? – удивился Марин. – Ну-у, дело ведь может и подождать. Я думал, мы сейчас придем в гостиницу, закажем завтрак, вспомним Ренн, раз ты тут ненадолго.
– Здесь! – шепотом крикнула Жанна. – Уж лучше бы ты имел восемь детей!
И развернувшись, бросилась прямо через придорожные кусты к морю.
Марин замер на дороге. Несколько раз он крикнул:
– Жанна, вернись!
Но заметив, что на дороге появились еще люди, пожал плечами и пошел обратно в свою усадьбу.
ГЛАВА XXVIII
Жанна сидела на берегу моря, на большом булыжнике, в своем красивом, никому не нужном платье и рыдала навзрыд.
Волны с шипением набрасывались на берег, доставая пенистыми языками до ее подола.
Жанне было все равно. Если бы волна накрыла ее с головой, она даже бы даже не пошевелилась.
«За что?» – шептала она. – «Я же душу ему отдала, а он! Здесь я ему не нужна, здесь я свалившаяся на голову неожиданность. А я то, дура, платье выбирала, торговалась с капитаном. Божественная Жанна… Боже мой, почему я не умерла от яда еще в усадьбе шейха?»
Жанне хотелось прямо сейчас рассыпаться на мелкие кусочки, раствориться в сияющем солнце, воде и воздухе, лишь бы не чувствовать боли от равнодушной подлости человека, который был для нее всем.
