Дале пастыри коров пасут.
— Пастыри, пастыри, цьї вы пастыри?
— Змея Лютого!
— Не говорите так! Едет царь с громом, — вас убьет, царица с молоньей, — обожгет. Говорите, што Григорея Высоты!
Бежала, бежала, к Змею Лютому прибежала.
Дом большой, пребольшой. В дому, што угодно есь (штож царь! Змей Лютой звали, а царь!)
— Царь Змей! Ты што знаешь?
— Што, Лиса? Ницего не знаю!
— А вот, што я тебе скажу. Едет царь с громом, царица с молоньей, тебя сожгать хотят.
— Што ты, Лиса! Я куда денусь-то?
— А вот видишь, дуб-от под окошком у тебя. Возьми и сядь в дуб-от, в дуплё-то!
Он и сел.
Вот едут, едут с колоколами, гремят, шумят, звенят! Невесту везут!
Привезли, за столы сели. И пир пошел. Сидят, пируют.
— Што такое? Как я не люблю этот дуб! Григорей Высота! Сожгать его надо, сожгать! Да штоб не выскочил нихто!
И сожгли.
А Григорей Высота остался жить в осударсьви Змея Лютого.
Царь из избушки боровой, грезной, што глядеть-то страшно!
Дождавшись своей очереди, Скоморох, уверенный в успехе и подогретый действием рассказанной сказки, начал.
30. Волшебное кольцо
Жили Ванька двоїма с матерью. Житышко было само последно. Ни послать, ни окутацца и в рот положить нечего. Однако Ванька кажной месец ходил в город за пенсией. Всего получал одну копейку. Идет оногды с этима деньгами, видит, — мужик собаку давит:
— Мужичек, вы пошто шшенка мучите?
— А твое како дело? Убью вот, телячых коклетов наделаю.
— Продай мне собачку.
За копейку сторговались. Привел домой:
— Мама я шшеночка купил.
— Што ты, дураково поле?! Сами до короба дожили, а он собак покупат!
Через месяц Ванька пенсии две копейки получил. Идет домой, а мужик кошку давит.
— Мужичек, вы пошто опеть животину тираните?
— А тебе како дело? Убью вот, в ресторант унесу.
— Продай мне.
Сторговались за две копейки. Домой явился:
— Мама, я котейка купил.
Мать ругалась, до вечера гудела.
Опеть приходит время за получкой итти. Вышла копейка прибавки.
Идет, а мужик змею давит.
— Мужичек, што это вы все с животными балуїте?
— Вот змея давим. Купи!
Мужик отдал змея за три копейки. Даже в бумагу завернул. Змея и провещилась человеческим голосом:
— Ваня, ты не спокаїссе, што меня выкупил. Я не проста змея, а змея Скарапея.
Ванька с ей поздоровался. Домой заходит:
— Мама я змея купил.
Матка язык с перепугу заронила. На стол забежала. Только руками трясет. А змея затенулась под печку и говорит:
— Ваня, я этта буду помешшатьсе, покамес хороша квартира не отделана.
Вот и стали жить. Собака бела, да кошка сера, Ванька с мамкой, да змея Скарапея.
Мать этой Скарапеї не залюбила. К обеду не зовет, по отчесву не величат, їмени не спрашиват, а выйдет змея на крылечке посидеть, дак матка Ванькина ей на хвост кажной раз наступит. Скарапея не хочет здеся жить:
— Ваня, меня твоя мама очень обижат. Веди меня к моєму папы!
Змея по дороги и Ванька за ей. Змея в лес — и Ванька в лес. Ночь сделалась. В темной дебри стала перед їма высока стена городова с воротами. Змея говорит:
— Ваня, я змеіного царя дочерь. Возьмем извошшыка, поедем во дворец.
Ко крыльцу подкатили, стража чесь отдает, а Скарапея наказыват:
— Ваня, станет тебе мой папа деньги наваливать, ты ни копейки не бери. Проси кольцо однозолотно, волшебно.
Змеїной папа не знат, как Ваньку принеть, куда посадить.
— По настояшшему, говорит, вас, молодой человек, нать ба на моей дочери женить, только у нас есь кавалер сговореной. А мы вас деньгами отдарим.
Наш Иванко ничего не берет. Одно поминат кольцо волшебно. Кольцо выдали, рассказали, как с їм быть.
Ванька пришел домой. Ночью переменил кольцо с пальца на палец. Выскочило три молодца:
— Што, новой хозеин, нать?
— Анбар муки нать, сахару-да насыпьте, масла-да…
Утром мати корки мочит водой да сосет, а сын говорит:
— Мама, што печка не затоплена? Почему тесто не окатываш? До ночи я буду пирогов-то ждать?
— Пирого-ов? Да у нас год муки не бывало. Очнись!
— Мама, обуй-ко глаза-те, да поди в анбар!
Матка в анбар двери розмахнула, да так головой в муку и ульнула.
— Ваня, откуда?
Пирогов напекли, наелись, в город муки продали, Ванька купил себе пинжак с корманами, а матери платьё модно со шлейфом, шляпу в цветах и в перьях, и зонтик.
Ах, они наредны заходили: собачку белу, да кошку Машку коклетами кормят.
Опять Ванька и говорит:
— Ты што, мамка, думаш, я дома буду сидеть да углы подпирать?.. Поди, сватай за меня царску дочерь.
— Брось пустеки говорить. Разве отдадут из царского дворца в эдаку избушку?!
— Иди сватай, не толкуй дале.
Ну, Ванькина матерь в модно платье средилась, шляпу широкоперу наложила и побрела за реку, ко дворцу. В полату зашла, на шляпы кажной цветок тресется. Царь с царицей чай пьют, сидят. Тут и дочь невеста придано себе трахмалит да гладит. Наша сватья стала середи избы под матицу:
— Здрасте, ваше велико, господин амператор. У вас товар, у нас купец. Не отдаїте-ли вашу дочерь за нашего сына взамуж?
— И кто такой ваш жоних? Каких он родов, каких городов и какого отца сын?
Мать на ответ:
— Роду кресьенского, города вашего, по отечесьву Егорович. Царица даже чай в колени пролила:
— Што ты, сватья, одичала?! Мы в жонихах как в сору каком роемся-выбираем, дак подет-ли наша девка за мужика взамуж?
— Пускай вот от нашего дворца да до вашего крыльца мост будет хрустальной. По такому мосту приедем жанихово житье смотрять.
Матка домой вернулась невесела: собаку да кошку на улицу выкинула. Сына ругат:
— Послушала дурака, сама дура стала. Эстолько страму схватила…
— На! Неужели не согласны?
— Обрадовались… Только задачку маленьку задали. Пусь, говрят, от царского дворца да до жанихова крыльца мост будет хрустальной, товда придут жанихово житье смотрять.
— Мамка, это не служба, а службишка. Служба вся впереди.
Ночью Иванко переменил кольцо с пальца на палец. Выскочило три молодца:
— Што, новой хозеин, нать?!
— Нать, штобы наша избушка овернулась как бы королевскима палатами. А от нашего крыльца до царского дворца мост хрустальной, и по мосту машина ходит самосильно.
Того разу, со полуночи за рекой стук пошел, робота, строїтельсво. Царь да царица спросонья слышат, ругаются:
— Хал ера бы їх взела с їхной непрерывкой… То суботник, то воскресник, то ночесь робота…
А Ванькина семья с вечера спать валилась в избушке: мамка на печки, собака под печкой, Ванька
