— Приехали! — таксист захлопнул дверцу — Это теперь твой дом. Куришь?
— Не!
Авдей присмотрелся: Ляпустина 157.
Небольшой, на три или четыре комнаты, дом за высоким, глухим забором. Он был последним на улице и слегка на отшибе: до ближайшего дома по улице было сотни полторы шагов. За домом, почти вплотную к забору, стоял стеной сосновый лес. Лая собак не слышно. На двускатной крыше параболическая антенна.
Авдей поёжился; со стороны леса наползал туман и от этого становилось ещё холоднее.
Дом был газифицирован: жёлтая труба с улицы, изгибаясь, уходила за забор.
— Ну, идём! — таксист бросил окурок и придавил носком.
На воротах висел амбарный замок и таксист, поковырявшись ключом, снял его и открыл створку — Заходи! — отступил в сторону и огляделся.
— Собака?
— Нет собаки.
Авдей шагнул во двор.
Двор был пуст: не было ни сарая, ни баньки, ни туалета.
Водила закрывал ворота на щеколду и засов. Подошёл к Авдею и направился к дому
— Идём, познакомлю с охранником.
Камеру Авдей заметил по характерному подмигиванию и был удивлён, что входная дверь не заперта, когда таксист, взойдя на крыльцо, распахнул её
— Заходи!
Едва Авдей переступил порог, дом осветился.
Сенцы ничем не отличались от обычных деревенских: на полу подножный коврик, вязаный из старых капроновых чулок, вдоль правой стенки окно на улицу с видом на ворота, напротив входной двери ещё одна дверь, но уже металлическая и с глазком, и топчан, застеленный каким-то тюфяком, с телогрейкой поверх, у другой стены в углу.
— Не разувайся! — водила шагнул к двери и нажал кнопку.
Из— за двери не было ничего слышно, и в глазок, наверное, никто не смотрел, но камеру Авдей не смог обнаружить, хотя и обвёл взглядом сенцы.
Дверь бесшумно двинулась влево, открывая проём.
В проёме возник …
У Авдея отвисла челюсть: в проёме стоял гладиатор!
Авдей машинально шагнул назад.
— Не бойся! — обернулся таксист и, перешагнув порог, пожал руку гладиатору.
Это был фракиец, экипированный большим шлемом с грифоном на передней части гребня, приплюснутым щитом типа parmula, защитной маникой из кожи на правой руке, набедренной повязкой и поясом, железными поножами и коротким, изогнутым мечом в ножнах.
— Sicca! — восхищённо выдохнул Авдей, знакомый с вооружением гладиаторов по играм.
— Сними шлем! — приказал таксист гладиатору.
Тот снял шлем и держал его в левой руке, слегка прижав к телу.
У Авдея опять отвисла челюсть: завороженный экипировкой гладиатора он только теперь увидел многочисленные шрамы и рубцы на его торсе и плечах, а когда тот снял шлем, и на лице, и на голове.
Но ещё больше поразило сходство воина с одним историческим персонажем.
— На Спартака похож! — Авдей вглядывался в лицо гладиатора.
Таксист хмыкнул
— Спартак и есть! Причуда Хозяина: захотелось ему иметь охранником в этом доме Спартака. Леонид и вытащил ему Спартака прямо с берега Силари, на границе с Луканией. Видел бы ты рожу Феликса! Он то думал, что добьёт раненого Спартака. Дом свой в Помпеях, он, тем не менее, всё равно изукрасил мозаикой, несмотря на то, что тело Спартака так и не нашли! Хотя, по приказу Красса, искала целая когорта аж три дня!
Авдей недоверчиво улыбался, слушая водилу и удивляясь его познаниям.
Фракиец был роста примерно одного с Авдеем, где-то под метр восемьдесят пять. Но сложен …
Авдей ходил в спортзал и насмотрелся на качков.
Спартак был другим: природная мускулатура, не накачана металлом и анаболиками, а тренировки и схватки, лишь довели рельефность мышц до идеала и закалили, как сталь!
— Ты проходи, чё встал то!
Авдей шагнул к проёму и Спартак сдвинулся вправо, пропуская его.
Также бесшумно закрылась дверь и Авдей осмотрелся.
Обычная деревенская изба: прихожая с вешалкой, прибитой к стене, кухонька, зал и ещё одна комната за дверью из зала. Стены и потолок белёные известью, пол деревянный, поблёскивающий масляной коричневой краской. На кухне, с потолка свисала лампочка, в зале была простенькая люстра на три лампочки. В углу, в зале, стоял на тумбочке старый ламповый цветной телевизор «Рубин», наверное, ещё 70-х годов прошлого столетия. И он работал! Как раз шли новости по первому каналу. У стены, с окном, стоял диванчик, тоже видавший виды и ещё было кресло. Больше в зале не было ничего.
Спартак, окинув взглядом Авдея и не вымолвив ни слова, вернулся в зал и опустившись на диванчик, уставился в телевизор.
— Заходи! — таксист на кухне включил чайник и поставил на кухонный столик пару чашек — Чаю попьем, и я немного проясню ситуацию. Собственно, всё, что ты должен знать — это, не пытаться сбежать! Все инструкции по твоей работе найдёшь по ссылке на рабочем столе компа.
— Садись!
— Да я кофе, чай не люблю. Что-то не увидел я компа. Или он там, в комнатушке?
Таксист, прихлёбывая чай, встал из-за стола и притопнул по крышке подпола
— Там твоё рабочее место. Ну, если не хочешь чаю, тогда сам сделаешь себе кофе!
И он ещё раз притопнул по крышке подпола.
Глава седьмая. Ночь
Но мы смотрели не на дёрн, зависший в полуметре над землёй. Мы пялились в шахту, которая и была прикрыта съехавшим дёрном.
В шахте, однако, ничего не было видно. Её жерло словно заполнено туманом, и в этом тумане что-то двигалось: как будто лифт поднимался.
Не успели мы переглянуться, как из тумана шахты выдвинулась площадка и, поравнявшись с краем, замерла.
Катя смотрела на меня и в её глазах застыл ужас, вперемешку с любопытством. Она ожидала от меня действия и решения. И времени, на принятие решения оставалось всё меньше: уже солнце опустилось за верхушки деревьев, отбрасывающих, угасающие с каждой секундой, тени. Смолкли птицы и зловещая тишина вокруг, словно уплотнялась, вместе со сгущающимися сумерками.
Я переступил с ноги на ногу
