Зоя знала тайну лекаря и не выдала ее. Еще одна загадка. Должно быть, она уважала врачевателя и даже испытывала к нему своеобразную привязанность.
Епископ шел по оживленной улице, вокруг него сновал народ. Новость о том, что флот Карла отправился в Мессину, достигла Константинополя благодаря матросам с корабля, на котором прибыл Паломбара. Страх, граничивший с паникой, распространился по городу, словно огонь, раздуваемый ветром. Людей охватила истерика: угроза вдруг стала не ночным кошмаром, а неотвратимой реальностью.
Паломбара зашагал быстрее навстречу ветру. Чем больше он думал над тем, что сказала Елена, тем сильнее его это пугало. Следует ли найти Анну Заридес и предупредить ее? Но какая от этого польза? Она ничего не сможет сделать, разве что сбежит, как многие другие. Но станет ли она это делать? Это навело епископа на мысль о том, для чего она вообще затеяла весь этот маскарад.
В женской одежде она была бы прекрасна. Почему Анна пренебрегала своей красотой? Что могло заставить ее столько лет играть чужую роль? Кто или что было для нее настолько важным, что она готова была заплатить такую цену?
Паломбара решил это выяснить и начал с человека, которого хорошо знал и который некоторое время был пациентом Анастасия. От него Паломбара услышал о людях, которых она лечила бесплатно, сопровождая епископа Константина.
Итак, Анна посвятила себя медицине, поглощена ее практической стороной, но страстно увлечена тонкостями врачевания, его особенностями, необходимостью бесконечного совершенствования и изучения. Однако и у нее были недостатки. Она допускала ошибки в суждениях и была подвержена переменам настроения. Паломбара понял, что ее мучит чувство вины, хоть и не знал, чем оно вызвано. Чем больше ему становилось известно, тем больше он ею очаровывался и тем сильнее была потребность ее защитить.
Анна Заридес настойчиво расспрашивала об убийстве Виссариона Комненоса.
Имела ли она к нему какое-то отношение? Но она не была в Константинополе раньше, а Виссарион ни разу не покидал его, с тех пор как вернулся из изгнания почти двадцать лет назад. Должен быть кто-то еще… Наиболее подходящей кандидатурой был Юстиниан Ласкарис, этого человека сослали за убийство Виссариона. Юстиниан был в изгнании недалеко от Иерусалима, это Паломбара тоже выяснил. Он муж Анны? Тогда она тоже была бы Ласкарис. Будучи членом одной из императорский семей, Анна должна была страстно мечтать о том, чтобы отомстить династии Палеологов.
Паломбаре важно было увидеться с Анной Заридес так, чтобы об этом не узнал Виченце. Любопытство его напарника было неуемным и жестоким, он по-прежнему хотел отомстить за подмену иконы Богородицы.
Поэтому Паломбара расспрашивал обо всем вскользь, словно не предавая этому особого значения. Прошло три дня, прежде чем он наконец оказался на пороге дома, в котором жила Анна.
Епископ заметил, что она выглядит усталой, – вокруг глаз залегли мелкие морщинки, кожа была бледной. Анна, должно быть, гораздо лучше него была осведомлена о панике, охватившей город, и о том, как скоро ждать конца.
– Чем могу помочь, епископ Паломбара? – спросила она, глядя ему в глаза, на его лицо и позу.
Анне не удалось разглядеть в нем следы болезни, потому что никакой болезни не было.
– Я огорчился, услышав о смерти Зои Хрисафес, – ответил легат.
Он увидел на лице Анны ответные эмоции. Ее печаль была острее, чем он ожидал, и это вызвало в его душе еще бóльшую симпатию.
– Я пошел к Елене Комнене, чтобы выразить ей свои соболезнования…
– Это было очень любезно с вашей стороны, – заметила Анна. – Как это отразилось на вашем здоровье?
– Никак. – Паломбара не сводил с нее внимательного взгляда. – Елена рассказала мне, что в бумагах своей матери нашла нечто… удивительное. Боюсь, если ее не остановить, она использует эту информацию в своих целях.
Анна понятия не имела, что он имел в виду. Ему очень не хотелось продолжать, но ее неосведомленность заставила его действовать.
– Юстиниан Ласкарис ваш муж или брат? – спросил Паломбара прямо.
Анна стояла совершенно неподвижно, но ее лицо побелело как полотно. Сначала в ее глазах ничего не отразилось – она была слишком потрясена, чтобы как-то реагировать; потом появился страх, яростный, всепоглощающий. Анна медленно дышала, стараясь справиться с эмоциями.
– Он мой брат, – наконец сказала она. – Брат-близнец.
– Я пришел, чтобы предупредить вас, – осторожно произнес легат. – Возможно, вы захотите уехать из города…
На лице Анны промелькнуло подобие улыбки.
– Но, когда Константинополь падет, для лекаря тут будет много работы. – Ее голос дрогнул от сдерживаемых эмоций, словно ей трудно было говорить.
– Елена вас ненавидит, – настойчиво произнес Паломбара. – Она сильно изменилась с тех пор, как Зои не стало. Словно смерть матери развязала ей руки. Если Елена действительно добралась до бумаг Зои, она наверняка прекратит финансирование восстаний против Карла Анжуйского.
Не слишком ли много он сказал?
Анна улыбнулась:
– Уверена, что она что-то замышляет.
– Бегите! – настаивал епископ. – Бегите, пока у вас есть такая возможность.
– Я византийка. Как же я могу бежать, когда римский священник остается в городе? – спросила она.
Паломбара не ответил. Наверное, ему больше нечего было сказать.
Глава 92
Константин пребывал в отчаянии. Прошло три недели с тех пор, как он убил Зою Хрисафес, а потом, спустя несколько дней, в храме Софии – Премудрости Божией отслужил по ней заупокойную службу, во время которой превозносил почившую так, словно ее собирались причислить к лику святых.
Сейчас епископ сидел в одиночестве во внутреннем дворике своего дома. Эйфория уже прошла, и его начали преследовать кошмары. Константин соблюдал пост, молился, но страх не покидал его. Несомненно, убивая Зою, он действовал по воле Господней. Он принял участие в ее заговоре, чтобы свергнуть Михаила с престола и чтобы Виссарион, истинный сын Церкви, смог противостоять союзу с Римом и спасти православную веру.
Но Юстиниан Ласкарис лишил Виссариона жизни, поэтому их планам не суждено было сбыться. Следовало ли ему соглашаться с Михаилом и позволить Юстиниану избежать смерти? Возможно, тот оказался прав: Виссариону не хватало страсти, энергии и опыта. Хотя, с другой стороны, может быть, Юстиниан сам хотел занять трон?
Константин не обращался к суду с прошением сохранить Юстиниану жизнь. На самом деле все обстояло далеко не так. Епископ боялся, что, если Юстиниан выживет, он выдаст их всех. Но Михаил хотел спасти Ласкариса и воспользовался именем Константина, чтобы уберечь убийцу от казни, сказав, что уступил просьбам епископа о помиловании.
Зоя до сих пор мучила Константина, вторгаясь в его сны. Эта роскошная полногрудая женщина лежала на спине, расставив ноги и насмехаясь над его бессилием и неполноценностью. Несмотря на то что Константин чувствовал себя униженным, он не мог отвести от нее взгляд.
Все выходило из-под контроля. Император предал свой народ, продавшись Риму, но хуже этого было то, что
