В лесу было очень тихо. Яркие крупные звезды уже опустились на дремлющий лес, низко нависая почти над самыми вершинами старых кряжистых елей. Роща словно прислушивалась к возрождению семьи барсуков, боясь малейшим шумом спугнуть дыхание жизни, возвратившееся к мирному лесному семейству.
Старый Бес снова лег на мхи на склоне бугра. Он никак не мог надышаться этим чистым пьянящим воздухом…
Двое барсучат подошли к нему, прилегли рядом, прижимаясь к отцу боками. Он ощутил тепло детенышей, и ему стало легко и спокойно. Потом подошла барсучиха-мать, остальные малыши тоже улеглись рядом. Прозрачная лунная ночь вытягивала черные невесомые тени вдоль опушек, полян, бугра, на котором отдыхали барсуки. Запахи мхов, елей, можжевельника, дух трав и ночной земли, дыхание ручья — все струилось, овевая семейство Беса радостью привычной жизни, наполняя души зверей возрождением и покоем. Так не хотелось возвращаться на дневку в старую нору, пропитанную отравой и, казалось, грозящую новым удушьем. Но делать было нечего — за оставшуюся половину ночи вырыть новое жилище было невозможно. Конечно, если бы отец и мать — барсуки были в полной силе, неглубокое убежище они отрыли бы и за это время. Но сейчас такая работа была им не под силу. Старый Бес понимал это.
Почти весь день семейство тревожно дремало в двух гнездовых пещерках своего старого городка. Спали, прижавшись друг к другу, часто вздрагивая. Даже малыши шевелились, толкались и фыркали во сне.
Бес поднимал голову и внюхивался, не увеличивается ли этот слабый дух гари, которым пропитана нора. Горький запах не усиливался. Но это Беса не успокаивало, и он с нетерпением ждал ночи.
С наступлением темноты все принялись за работу. Сначала старый Бес перевел семью в другую сосновую рощу. Шли довольно долго и совсем бесшумно. Волки или рысь могли в любой момент унести жизнь каждого из семьи. А малышей подстерегала еще бесшумная и всевидящая грозная ночная птица — сова. Не так давно отец-барсук схватился с этой хищницей и спас барсучонка. Бес заметил тень от крыльев совы, когда она уже готовилась схватить малыша. Но не тут-то было! Тяжелый и на вид неповоротливый барсук с неожиданным проворством кинулся на врага, заслонил детеныша и даже успел вцепиться крепкими зубами в тело ночной разбойницы. Ее спасло оперенье да еще то, что барсук все-таки не охотник, нет у него прочной хватки хищника. Так что сова отделалась потерей нескольких перьев и улетела. Но не всегда такие нападения обходятся для барсучьих семей благополучно.
Все, даже малыши, неутомимо работали до рассвета. Бес начинал рыть, показывая направление туннеля, барсучиха вместе с ним упорно углубляла ход. А детеныши помогали выгребать песок. Место было выбрано с привычным для барсучьих нор песчаным грунтом, под небольшим холмиком, поросшим старыми соснами и кое-где елями. К утру усталая семья сладко и спокойно спала в новом, еще неглубоком жилище. Не очень обширном и разветвленном (для создания такого нужно работать целое лето, а то и два…), но достаточно надежном, как всем им казалось. Там не пахло гарью, не было человеческих следов…
Конечно, это было только начало. Подземный городок с каждой ночью расширялся, ходы и туннели углублялись и переплетались. Бес создавал выходы и отдушины. Он прорывал их под кустом, корнем сосны или просто в густой траве.
Неподалеку в овражке журчал едва заметный чистый ручей, вытекающий из маленького родничка, прикрытого большим серым валуном. Старый Бес давно приметил этот ключ и, недолго раздумывая, выбрал неподалеку отсюда, под холмиком, место своей новой жизни, новой судьбы.
Конец лета и осень выдались сухие и достаточно теплые, поэтому работалось хорошо, сырость не мешала, не замедляла дело. Теплые дни еще прогревали землю, которая жадно глотала тепло, словно запасаясь им на зиму. Барсучата крепли, подрастали, набирали жирок, чтобы встретить долгий зимний сон, уже имея свои личные первые запасы для жизни. Мы говорим — долгий зимний сон, потому что спячкой называть барсучью зимовку в норе будет не совсем точно. Спячка — это сон без пробуждения. Так спят, например, сурки или суслики. Но барсуки все-таки просыпаются зимой, обязательно просыпаются. И в долгие оттепели, которые длятся несколько дней и ночей, эти подземные жители выходят на свет, бродят по зимнему лесу. Наверное, нельзя барсукам прожить всю зиму безвылазно под землей. Без звезд, без зимней тонкой луны, без чистого ночного воздуха над норой. У зверей тоже есть не только особенности, но и свои привязанности, привычки.
4. Двое в лесу
Еще стояла теплая сентябрьская погода. Алые листья певуче позванивали, отрываясь от ветвей, и грустно кружились в своем полете — первом и последнем в жизни. Прошло не более пяти ночей после переселения, а подземный городок уже был глубок и обширен. В гнездовых помещениях — старый Бес любил, чтобы их было обязательно два, — уже густо выстелили на полу сухую траву. Он строго наблюдал за порядком в жилище и около, требовал от всех членов семьи аккуратности и чистоты, весьма свойственной барсукам.
И вот из-за этой своей чистоплотности и любви к порядку Бес уже в норе перенес некоторые неприятности, доставившие ему досаду и новые заботы.
Это случилось так: однажды утром, точнее — перед рассветом, возле барсучьего городка появилась лисица. Рыжая молодая самка покрутилась вокруг свежих, глубоких и добротных нор, понюхала входы в подземный городок, осторожно, опасаясь встречи с хозяевами.
Ей очень понравился этот теплый солнечный склон, глубокие норы в песчаном грунте. Но у жилья уже были владельцы. Можно, конечно, открыть и свою нору, здесь же, неподалеку, под этим же холмом. Барсуки — мирные животные, они ничего не имели бы против, лисица это знала. Но тогда пришлось бы копать, выгребать грунт, трудиться. Очень хотелось занять чужую, уже готовую нору, — а здесь было бы так удобно прятаться от гончих собак…
Как же ей надо было поступить? Что придумать? Ведь барсук намного крупней и сильней лисицы. Звери, живя в диком лесу, хорошо знают привычки, особенности, повадки своих соседей. И в этом случае лисица решила воспользоваться чистоплотностью барсучьей семьи.
Зная, что кормятся они ночью, два дня с самого рассвета она таилась около двух выходов на солнечном склоне, выжидая, когда барсуки удалятся на безопасное для нее расстояние.
Тихим пасмурным днем, улучив момент, когда Бес с семьей отдыхал где-то в глубине своего городка, лисица осторожно проникла в один из верхних отнорков. Она опасалась силы и крепких зубов барсука. Застань ее Бес в норе, ей бы не поздоровилось. Но он ее не застал.
Углубившись в нору шагов на пятнадцать, рыжая
