Неподалеку стояла корзина с вымытой молодой картошкой. Бык обнюхал ее и стал жевать — смачно, с удовольствием. Картошка напоминала ему лесные коренья и нежные молодые побеги осины.
Человек не мешал лосю есть, смотрел и молчал. Потом ушел в дом и вернулся с куском хлеба в руке. Спокойным размеренным шагом направился к быку. Тот насторожился, поднял голову. Ничем опасным от человека не пахло, у него не было в руках длинного ружья, пахнущего порохом, ядовитый и ненавистный дух которого хорошо запомнился Большому Угу, когда его гнали по мартовскому насту и когда жгучая пуля попала в него… Именно здесь, в этом сарае, отлеживался, спасался он тогда.
Бык стоял подняв голову, опасливо смотрел на человека, внимательно, чутко принюхивался, чуть пошевеливая своими большими ноздрями. Он был готов в любой миг рвануться с места. Но пока все-таки стоял.
Человек не подошел совсем близко к лосю — остановился за несколько шагов.
— Ну что, старина? — сказал он добрым спокойным голосом. — Я рад, что ты пришел в гости. — Человек улыбнулся. — На вот, пожуй хлебушка, тебе понравится.
Он положил большой ломоть хлеба на чурбачок для колки дров невдалеке от быка. И ушел.
Зверь постоял немного, потянулся к хлебу, долго обнюхивал его, попробовал губами, откусил, пожевал. Затем быстро съел весь кусок.
Человек наблюдал за зверем из окна дома. Когда лось доел краюху, он снова вышел с хлебом. Бык полакомился и этим гостинцем и сразу же пошел со двора. Наверное, его утомило напряжение, которое он испытывал во время угощения. Он не забывал и о соседстве двух злобных собак, загнанных в дом.
Так или иначе — бык ушел. А человек на крыльце долго и задумчиво смотрел вслед уходящему зверю.
Было тихое и светлое солнечное утро, когда на одной из лесных полян неподалеку от деревни Уг обнаружил домашних животных, немного похожих на его собратьев-лосей. Ему приходилось видеть их и раньше, но издалека, близко знаком с ними он не был. Они жили у людей и служили людям.
Уг долго наблюдал из зарослей, как пасутся эти животные — домашние коровы. Ему захотелось подойти к ним поближе, обнюхать, осмотреть их, и он вышел к коровам. Сначала они почти не обращали внимания на Уга, пощипывали себе траву, медленно бродя по поляне. Но стоило ему приблизиться к молодой корове, как она вдруг мотнула головой, отступила в сторону и, быстро шагнув вперед, попыталась боднуть лося своими острыми, кривыми, очень короткими рогами. Это было уж слишком…
Уг наклонил голову и сильно толкнул ее рогами в бок. Корова заревела — громко басовито — и отошла в сторону. Стали шарахаться от него и другие коровы и тоже заревели.
Он немного растерялся. Несмотря на то что коровы были похожи на лосей, Уг чувствовал, что он находится в стаде чужих и враждебных ему животных. Потому что они сторонились его, не интересовались им и даже побаивались. Тем временем стадо расступилось, и Большой Уг увидел, что напротив него стоит бык. Он понял, что это защитник коров, соперник, властелин стада. Бык стоял в нескольких шагах от лося, враждебно исподлобья уставившись на него налитыми кровью глазами. Он, как и его коровы, был ниже Уга, но, несмотря на это, явно крупней, тяжелей и мощней его.
Голова противника с небольшими острыми рогами была опущена для нападения. Налитая силой и мощью спина горбатилась в холке от напружиненных мускулов. Передней ногой он яростно рыл землю — влажные комья низко и резко летели в траву.
Многоопытный Уг сразу оценил мощь сурового противника и все-таки готов был схватиться с ним. Среди этих животных он чувствовал себя неуютно, но его бычье достоинство не позволяло ему просто так отступить… Однако в тот самый миг, когда Уг приготовился к бою, вдруг громко и злобно залаяла собака. Он боковым зрением увидел огромного лохматого пастушьего пса, несущегося к нему. Теперь выбора не было — лось рванулся в сторону, к кустам. И в этот же момент на него бросился бык. Угу пришлось изогнуться и еще более напрячься в прыжке, чтобы свирепый враг не задел его. Как падающая скала, мимо с шумом промчался противник, а Уг со всех ног бросился в глубину леса.
Его не преследовали. Собака гавкнула несколько раз вслед, но осталась при стаде. Убежав достаточно далеко, Уг шел, поводя ушами и глубоко дыша. Он все еще испытывал растерянность. Период гона, осенних свадеб у лосей еще не начался, желания драться с лосями-быками у Уга вовсе не было, тем более с этим… Но неприятное чувство побитости, поражения все-таки оставалось.
А лес шумел листвой, звенел птичьими голосами, играл солнечными бликами, дурманил и пьянил множеством запахов.
Уг спустился к озеру, постоял на берегу, прислушиваясь, затем быстро вошел в воду. Она обняла его, освежила, проникла своей живительной прохладой под каждый волосок мохнатой шерсти, наполнила усталое тело бодростью.
Большой Уг отфыркивался и плыл, с наслаждением загребая ногами упругую податливую воду, приятно пахнущую землей, травой, кувшинками…
6. Запах пороха
Закат был огненно-ярким. Большое солнце едва коснулось горизонта, а край неба уже заалел и тревожный свет лег на кустарники, ветви, стволы деревьев.
Угу всегда было беспокойно в это предсумеречное время, особенно когда загорался такой закат. Может быть, потому, что он предвещал сильный ветер и ненастье. Или своим цветом и размахом напоминал быку лесной пожар. А может, просто из-за того, что надвигалась ночь — пора хищников, чуждое Угу время мглы.
Уг стоял в устье широкого чистого ручья, высоко подняв украшенную ветвистой короной голову, и вслушивался в притихший лес. Потом он опустил губы в ручей и большими глотками стал пить светящуюся воду, по которой растекалось холодное закатное солнце.
Напившись свежей, пахнущей лесными кореньями воды, вышел из низины, пересек дорогу, окольцовывающую лесной массив, и остановился, прислушиваясь, на кромке поля, засеянного овсом вперемешку с горохом.
Тихо шелестели колосья созревающего овса, с поля тянуло теплом, словно летний день оставил в колосках свое солнечное дыхание и они, покачиваясь на слабом ветру, вливали его в ночную прохладу, чтобы ночь тоже была теплой, чтобы тепло было и полю, и лесу.
Не спеша, со вкусом, Уг пережевывал сочные листья, стебли и мягкие стручки гороха, пахучие метелочки овса, высасывал их сладкое молочко. Время от времени он поднимал голову, внимательно осматривался, принюхивался и понемногу продвигался по краю поля. Все было спокойно. Но внезапно легкий ветерок, чуть шевеливший зеленый ковер широкого поля, изменился. Лось встревожился и замер — на
