— Да факт один мне не даёт покоя. Помнишь, я говорила, что за всю историю Игры фиал появлялся 43 раза.
— Да, точно.
— Но вот в чём загвоздка. Я отслеживала историю большинства игроков, получивших фиал и отправившихся его активировать, в том числе и клановые группы, и одиночек.
— И? Не тяни резину, интриганка!
— Нет нигде никакой информации, что с игроками, использовавшими фиал, было потом. Как отрезало. Были — и нет.
— А ты хочешь, чтобы игрок, доставший такой артефакт и ушедший на рерол с таким статапом, на каждом форуме хвалился своим новым персом? Да ему прямая дорога в топы, в крайнем случае, максимально поднять нового перса, поиграть и продать его. Даром, что это сейчас чуть ли не единственная возможность для игрока заработать легально реальные деньги. Бизнес есть бизнес.
— Не знаю, не знаю… Неужели все 43 такие продуманные. И никто не похвастал, не проговорился, хотя бы инкогнито, на форумной тусовке? Это пока единственный вопрос, на который я не нашла ответа во время подготовки, — Хельга откинулась на подстилку, закинув руки за спину.
— Фух, всё, у меня уже ум за разум заходит. Денёк сегодня был не простой. Давай-ка укладываться!
— Приземлённый ты человек, Артём! Кстати, а по отчеству тебя как? Неудобно всё-таки, пенсионер! — хихикнула Ведьмочка.
— Ну, хватит уже! — я обиженно подтянул поближе тюк со второй палаткой и пристроил его вместо подушки, расположился лицом к костру, повернувшись на левый бок.
Хельга перевернулась на правый бок лицом ко мне. Свет от костра частично закрыли контуры её тела. По ту сторону, ближе к пещере заворочался Мод, как всегда накрывшийся плащом с головой, на грани слуха было слышно его мерное посапывание.
Взгляд мой вернулся к эльфийке, которая продолжала молча смотреть на меня. Трудно было рассмотреть её глаза, слепил свет костра, размывая контуры её тела. Я невольно задержал взгляд на бедре девушки, затянутом в охотничьи бриджи. Хельга слега пошевелилась, скрестив ноги в коленях. Правая рука её потянулась к вороту блузки, начала теребить кисти на воротнике куртки. Я приподнялся на локте и заметил, как пристально она смотрит мне в глаза. Я улыбнулся ей, подперев голову рукой, и так же открыто встретил её взгляд.
— Ягод хочешь? Фейри угостили, — тихо спросил я, хотя мне показалось, что закричал на весь лес.
Хельга помолчала минуту, полуприкрыла глаза ресницами, тряхнула своей непослушной чёлкой:
— Дурак…какие ягоды? Иди ко мне… — еле расслышал я, скорее, догадался по движениям её губ.
Я поднялся на негнущихся ногах. В ушах зашумело, все звуки отошли на задний план. Я прихватил свою войлочную подстилку, подошёл к ней, постелил рядом, не отрывая взгляда от её лица. Зачем-то подбросил хвороста в и, без того, жарко полыхающий костёр. Присев рядом, потянулся к её губам. Она слегка отстранилась, положив тонкие пальцы мне на подбородок. Затем обхватила мою голову руками и прижала к своей груди. Ноздри мои наполнились терпким букетом полевых трав с влажной и острой примесью запаха её желания.
Кровь в ушах зашумела ещё сильнее, вернулась дрожь в пальцах. Захотелось обнять её всем телом и не отпускать, вжаться каждой клеточкой, каждым сантиметром кожи.
Кисти моих рук скользнули вниз, к мягкой, почти невесомой ткани бридж. Кожа под тканью была горячей и упругой. Бедро её скользнуло между моих ног. Тяжёлое дыхание наше прерывалось лишь шёпотом незначащих слов и междометий. Бриджи были слабым препятствием, и она задрожала, замерев, когда мои руки скользнули вдоль её ягодиц, медленно лаская их сверху вниз в безудержном темпе.
Хельга змеиным движением вырвалась из куртки, костяные пуговицы блузки полетели в разные стороны и тяжёлое богатство великолепной груди заставило меня зарычать в восхищении. Забыв об инвентаре, мы вручную срывали остатки одежды друг с друга, торопясь использовать прекрасные мгновения взаимной страсти. И жёсткий ворс подстилок казался нам самой мягкой постелью в мире. Хельга, избавившись от большей части одежды, осталась в чём-то напоминающем переплетение мягких кожаных лент, скромно закрывающих наиболее сокровенные места…
Она повалила меня на спину, забросив одну ногу мне на живот, а другой начала доводить до исступления, поминутно останавливаясь и дразня. Я, шутя, пытался сопротивляться. Она, хохоча, уворачивалась от моих рук. И эта игра была прекрасна. Спина эльфийки, её изгибы, манящие чаши ягодиц прекрасной Ведьмы подстёгивали моё воображение, и я постепенно стал слышать тот же ритм, что совсем недавно чувствовал у родника.
Голова Хельги спустилась мне на живот, волосы рассыпались и слегка щекотали бёдра. Зелёная была настроена решительно, мне же обидно было сдаваться так рано.
Вытерпев не более минуты, я мягко отстранил её, настойчиво утвердив пальцы своей руки между её ягодиц. Хельгу снова охватила крупная дрожь. Она закусила нижнюю губу и стала тихонько подвывать.
Моя ладонь меж её гладких бёдер была уже мокрой и сил оттягивать неизбежное не было никаких… Я развернул её спиной к себе, она встала на колени. «Какая ирония тел…» — промелькнула мысль.
Руки её, как у летящей птицы, вместе с телом и возбуждённой грудью, напоминали натянутый лук. Я вошёл в неё сначала медленно и осторожно, затем, всё сильнее впечатывая бёдра в ягодицы. Руки мои обнимали разгорячённую талию, и им не хватало длины пальцев, чтобы получить Хельгу целиком, без остатка.
Ожидаемая лавина сладкого безумия прокатилась вдоль позвоночника. Тихий и исчезающий стон Хельги, больше похожий на вздох, перемежался невнятным шёпотом и всхлипываниями.
Она почему-то плакала… Иногда, поворачиваясь, пальцами на моём бедре поправляла частоту ритма. Потом, чувствуя, что дело близится к финалу, я уложил прекрасную эльфийку на живот и начал покрывать тело поцелуями от пальцев на маленьких ступнях до корней волос на шее. Хельга, спеша, потребовала заставила вернуться в неё. И снова я не мог отказать. Словно хищник над жертвой, я вновь и вновь бросал своё тело в эту древнюю битву. Она же, в трепетном нетерпении, подавалась мне на встречу. И двойной этот ритм был прекрасен, но, к сожалению, не долог…
Обессиленный я рухнул рядом, продолжая целовать ладони и пальцы такой желанной Ведьмы. Наши сердца успокаивали свой ритм, а ночной ветер холодил разгоряченные тела.
Я дотянулся до своего плаща и накрыл нас обоих. Эвглена,
