В это мгновение он услыхал потрясающе неожиданный звук и застыл с кремнем и огнивом в руках.
Людвиг и Чиприано вздрогнули. Лошади зафыркали. Это был звук, от которого в степях, лесах и горах Южной Америки кровь стынет в жилах у всякого, кто его слышит – у человека, птицы или зверя. То был рев ягуара!
– Эль тигре! – глухо воскликнул Гаспар.
И через секунду рев повторился громче и протяжнее…
– Где он? – шепнули все трое.
Эхо пещеры подхватило рев хищника, а свист ветра и топот испуганных коней окончательно сбивали с толку. Где ягуар? Внутри пещеры или снаружи?
Следопыты заспорили, но ягуар взревел в третий раз – и всем показалось, что он находится под открытым небом. Четвертый рык – и в один голос решили, что хищник находится в самой пещере. Не успели путники утвердиться в этом мнении, как ягуар заревел в пятый раз, и что-то грузное шлепнулось в завесу из трех пончо. Ягуар рвался в пещеру.
Гаучо и мальчики бросились к коням, достали ружья и вернулись к выходу из пещеры. Гаспар засветил свой огарок, укрепив его на выступе камня: ягуар, подобно всем кошачьим, отлично видит в темноте, и, не зажигая света, люди лишь поставили бы себя в невыгодное положение.
Хищник искал убежища от торменты и наткнулся на плотную завесу, преграждавшую вход в его логово.
Гаспар и мальчики держали ружья наготове. При слабом свете огарка видно было, как вздуваются пончо под натиском ягуара.
– Не пристрелить ли его сквозь пончо? – предложил Чиприано. – Пожалуй, не промахнемся…
– Нельзя, – отвечал Гаспар. – Если мы его раним, но не убьем, он разъярится, и тогда…
Рев ягуара прервал гаучо. Зверь не намерен был дольше подставлять свою шкуру ветру торменты и страшным вихрям пыли. Он ринулся на завесу. Ножи выскочили из сланца, загрохотали разворошенные камни, вход в пещеру открылся. Порыв урагана задул свечу, и все погрузилось во мрак. Зверь уже не ревел, а храпел и фыркал, катаясь и барахтаясь по земле.
– Клянусь святым Яго, – воскликнул Гаспар, – он запутался в наших пончо! Ягуар в мешке. Стреляйте! Цельтесь по звуку.
– Он в мешке. Стреляйте!
Грянул залп из трех ружей и вслед за ними пистолетный выстрел: это Гаспар на всякий случай разрядил еще пистолет в ягуара.
Пули сделали свое дело. Во мраке пещеры воцарилась тишина. Только свистел ураган снаружи, и рокотал гром.
– Готово! – глубоко вздохнул Гаспар и, нащупав огарок, зажег его искрой, выбитой из огнива.
Огромный пятнистый зверь лежал, скрючив могучее тело и запустив когти в грубую толстую ткань, весь запеленутый в пончо. Ни одна из четырех пуль его не миновала, но легкие содрогания показывали, что агония еще не кончилась. Гаспар вытащил из-за пояса нож и всадил его в горло ягуару.
– Сам виноват, – провозгласил он. – Разве можно врываться к усталым путешественникам, когда они собираются ужинать?
Глава XXVII
Хозяин пещеры
Освободив тушу зверя от пончо, следопыты хотели вновь занавесить вход в пещеру, но в этом уже не оказалось необходимости. Тормента выдыхалась, пыль поредела; ветер, свиставший в ущелье, был последним отзвуком бури.
– Ну вот, – сказал гаучо, – теперь не ослепнем с открытым входом. Но, если я не ошибаюсь, вместо торменты к нам может забраться другой не слишком приятный гость.
– Кто же? – спросили Людвиг и Чиприано.
– Новый ягуар. Эти пятнистые красавцы – примерные супруги. Они всегда охотятся вдвоем: где самка, там, наверное, и самец. Мы разделались с самкой, и надо думать, что спутник ее бродит неподалеку и заглянет сюда.
Людвиг и Чиприано боязливо покосились на вход.
– Вряд ли стоит, – продолжал Гаспар, – снова натягивать плащи. Не думаю, чтобы «старик» запутался в них, как его «старуха». Это была случайность. Но, оставив вход открытым, мы не будем иметь ни минуты покоя. Здесь придется нам расположиться на всю ночь, и мы глаз не сомкнем: до утра – начеку.
– А почему бы не завалить вход? – спросил Чиприано, указывая на куски обломавшихся сталактитов, которыми был усеян пол пещеры.
– Мысль неплохая, – согласился Гаспар.
Размерами вход был не больше обыкновенной комнатной двери.
– Да, сеньор Чиприано, – решил гаучо, – так и сделаем.
Без лишних слов покатили к выходу самые крупные куски сталактитов: основание баррикады должно было быть особенно прочным. Но не успели они уложить дюжину «колбас», как услышали звук, заставивший их бросить работу: опять ягуар. На этот раз не рев, а храпенье и фыркание вроде того, какое издавала самка, катаясь по полу пещеры и барахтаясь в пеленах пончо. Но вскоре храп перешел в протяжное глухое урчанье, заключившееся отрывистым лаем. Так рычит и лает цепной пес, отмечая легкую тревогу, из-за которой, ему кажется, не стоит покидать конуру.
Сомнений не оставалось. Самец-ягуар в пещере!
– Тысяча святых и сто чертей! – пробормотал Гаспар. – Это «старик». Вот почему мы никак не могли догадаться, где «самка». Мы слышали перекличку четы ягуаров: она ревела снаружи, а он отвечал изнутри. Но где же усатый мошенник?
Все трое пристально вглядывались в недра пещеры, но в окружающем мраке ягуара не было видно. Слышен только храп и топот перепуганных коней.
– Ружья! – торопливо закричал Гаспар. – Скорее заряжайте ружья. Ножом с тигром не справишься. Скорей!
Мальчики схватились за ружья. Но увы! Они слишком хорошо знали, что и порох, и пули, и пистоны – все лежало в седельной сумке Чиприано… А как найти кобылу? Ведь она была не привязана и забилась со страху в глубь пещеры.
Чиприано взял огарок, и все трое отправились на розыски. Лошадь, как оказалось, укрылась между двумя выступами скалы. Припав на передние ноги, конь дрожал от страха. Тихо и осторожно путешественники подкрадывались к нему, и вдруг прямо перед собой, на выступе скалы они увидели желтую шкуру с черными пятнами и круглые глаза, в которых зловеще отражалось пламя свечи. То был ягуар!
Все трое застыли на месте. Чтобы добраться до лошади, Чиприано пришлось бы пройти мимо ягуара; он лежал на высокой глыбе, футах в шести над землей. Ягуар уже напружил мускулы и, казалось, собирался прыгнуть на людей. Инстинктивно друзья отступили назад, потеряв надежду достать ружья и схватив последнее, что у них оставалось, – ножи.
Людвиг шепотом предложил, бросив лошадей, убежать
