– Да, друзья мои, – ответил старый охотник.
Этот ответ был встречен криками злобы и ненависти.
Охотники и обитатели форта не раз слышали о Желтом вожде, имя которого наводило ужас на всю территорию, расположенную между истоками Платта и Арканзаса.
Многим охотникам лично приходилось пострадать от злодеяний этого разбойника и они клялись отомстить ему при первом же удобном случае. К несчастью, Желтый вождь был очень осторожен, и поймать его было так же трудно, как ветер в степи.
Теперь все поняли, что Ортон явился в форт не просто так, а пригласить охотников выступить, объединившись, против Желтого вождя. Эта мысль заставила их забыть личные счеты между собой и сойтись в единодушном желании ударить по общему врагу.
– Следовательно, вы явились с целью позвать нас на помощь переселенцам? – спросил Ортона один старый охотник.
– Да, и надеюсь, вы не откажетесь.
– О, конечно, – перебил охотник. – А как вы думаете, краснокожие сейчас в том месте, где стояли переселенцы?
– Едва ли, – ответил Ортон. – Против этого имеется несколько причин: первая та, что вчера, как я слышал, кто-то из вас встретился с их караваном…
– Это были мы, – в один голос сказали трое охотников, до сих пор стоявших молча. – Мы даже прошли с ними довольно большое расстояние, и сделали вместе полуденный привал, – добавил один.
– Значит, вы знаете кого-нибудь из них? – осведомился Ортон.
– Нет. Но мы узнали их проводника, чоктава, – продолжал тот же охотник. – Он обычно подолгу живет в окрестностях форта Бент. Индейцы зовут его Вабогой. Он пользуется дурной славой, поэтому мы предостерегали против него переселенцев, но, должно быть, они не приняли во внимание нашего предостережения. Я уверен, что ему удалось обмануть, завлечь и предать их.
– Наверное, так, – сказал Ортон. – Я еще раньше слышал, что какой-то чоктав Вабога служит у Желтого вождя шпионом. Что же касается самого вождя, то он, по-моему, не решится остаться в такой близости от этого форта, а наверняка, поспешит уйти со своими пленниками. Вабога, конечно, передал ему о вашей встрече с караваном, и это могло внушить Желтому вождю опасение, не вздумали бы вы поинтересоваться дальнейшей судьбой переселенцев. Поэтому я думаю, что злодей уже ушел, но знаю, где он мог укрыться со своей шайкой и пленниками.
– Во всяком случае, нам не трудно будет напасть на его след, – сказал один из молодых охотников.
– Ну, это вовсе не так легко, как вы воображаете, – возразил Ортон, – краснокожие очень искусны в уничтожении своих следов.
– Как же быть в таком случае?
– По-моему, нам следует направиться прямо к тому месту, где Желтый вождь будет некоторое время скрываться.
– А ты, Элайджа, наверное, знаешь это место? – спросил Гаррис.
– Кажется, знаю.
– Так веди нас туда! – воскликнул Гаррис. – Только бы нам найти его, а там уж мы расправимся по-своему, будь покоен: перевешаем всех краснокожих на ближайших деревьях, а что касается самого Желтого вождя, то я задушу его своими собственными руками, не будь я Блэком Гаррисом!
– А я не буду Элайджей Ортоном, если не проведу вас ближайшим путем к логову этого зверя, – проговорил старый охотник.
– Отлично. Когда же, по-твоему, надо отправляться?
– Да чем скорее, тем лучше. Времени терять не следует.
– Ну, так значит, едем сейчас, – произнес Гаррис. – Кто с нами, друзья? – обратился он к толпе охотников.
– Я! Я! Мы все идем! – раздалось в ответ несколько десятков голосов.
Охотники мигом собрались в путь, сгорая от нетерпения встретиться лицом к лицу со страшным Желтым вождем шайенов и отомстить ему за смерть своих товарищей, имевших несчастье попасть к нему в руки.
Ортон и Нед едва успели, не сходя с лошадей, выпить по стакану бренди, закусить парой сандвичей и напоить коней, когда охотники, уже на лошадях, вооруженные с головы до ног, окружили их со всех сторон.
Их набралось всего двадцать пять человек, но все были люди храбрые и вполне опытные в стычках с краснокожими. Каждый из них, надеясь на свой длинноствольный карабин, был уверен, что справится с несколькими индейцами.
– Готовы, друзья? – спросил Ортон, окинув довольным взглядом группу всадников.
– Готовы, – в один голос ответили всадники.
– Ну, так с Богом, за мной!
С этими словами старый охотник выехал вперед и, пришпорив коня, быстро понесся вниз с возвышения по направлению к прерии. Вслед за ним направился и маленький отряд смелых искателей приключений.
Глава 10. Индейцы и их пленники
Мы снова находимся в той лощине, откуда Желтый вождь шайенов двинулся на лагерь переселенцев.
Отряд охотников еще не появился, и краснокожие наслаждаются отдыхом после своего подвига, считая себя в полной безопасности в этом убежище.
День в полном разгаре; солнце медленно плывет по безоблачному небу, приближаясь к зениту.
Обрамление картины осталось тем же, что накануне ночью, но содержание самой картины изменилось. Прежде всего, прибавилось много новых людей, да и прежние ведут себя иначе, чем в то время, когда мы в первый раз увидели их при свете луны и костра. Тогда индейцы держались тихо и с полным достоинством, как следует воинам, отправляющимся в набег; теперь же, опьяненные победой, а отчасти и спиртным, они предаются самому необузданному веселью, выражающемуся в диких движениях, прыжках, беготне, громких криках и хохоте.
Одни бесцельно бродят взад и вперед по лощине, другие лежат в высокой траве и, размахивая руками, что-то бормочут и кричат заплетающимися языками; третьи исполняют дикую отвратительную пляску, сопровождая ее наводящим ужас гиканьем, и только немногие, сдерживаемые уважением к вождю, настолько сохранили самообладание, что могут наблюдать за лагерем и за пленными.
Пленные были разделены на три группы, расположенные отдельно, недалеко одна от другой; к каждой из них приставлен караульный.
Негры – мужчины, женщины и дети – сидят тесной группой в углу, образуемом двумя утесами. Хотя они и не связаны, но возможности бежать у них нет, так как при первом подозрительном движении они будут беспощадно убиты стоящим рядом караульным.
Впрочем, они и не думают бежать. Ведь их положение, в сущности, мало изменилось: они только перешли из рабства в плен, а это почти одно и то же. И если бы не боязнь быть убитыми, они были бы совершенно спокойны.
Вторая группа состоит из пяти белых женщин и пятнадцати детей, самому старшему из которых лет тринадцать, а
