В Питере, Одинцов решил действовать через военных. Собственно, тут и другого выбора не было, потому что нег-де было сливать флотский мазут. Для этого, он использовал военную нефтебазу в Ломоносове. Сложность состояла в том, что транспорт по осадке и иностранной принадлежности нельзя было поставить на причал нефтебазы. Надо было чем-то возить. Как назло, зима приготовила свой сюрприз – лед был такой толщины, что местные танкера стали на прикол. Ситуация выходила из-под контроля. Одинцов прописался в Питере и ломал голову, как выйти из сложившегося форс-мажора.
Нервничал и начпар – у него всё было завязано на выгрузку рыбы. И тут капраз выдал такое, от чего его потом ещё долго вспоминали питерские бункеровщики. Он нанял двадцатитонные мазутовозы и стал возить мазут с Ломоносовской нефтебазы на стоявший недалеко от транспорта местный танкер – наливать непосредственно в транспорт с мазутовозов в Питере категорически запрещалось. В танкер можно, в транспорт – нет. Когда танкер залили, Одинцов нанял мощный финский ледокол, который и проложил дорогу жизни к транспорту. Это был феноменальный выход из тупиковой ситуации.
– Снимаю шляпу! – произнес в телефонную трубку начпар, как только Одинцов доложил о готовности транспорта к выходу на промысел. – Великолепная работа!
– Ледокол выведет транспорт в Финский залив, – спокойно доложил капраз и положил трубку. Он был так измотан, что это было видно и внешне. Мешки под глазами, серый цвет лица, слипшиеся на голове волосы – таким предстал Одинцов пред ясные очи своей второй половины.
– Опять всё делает Одинцов! – негодовала Татьяна. – Когда же за дело возьмется Гуров? Ты посмотри на себя в зеркало – кожа, да кости! В кого ты превратился?
– Он бы не справился, – безразлично ответил капраз. – Факт! Не справился бы!
Татьяна помогла мужу усесться в ванной и впервые за неделю ледовой эпопеи помыла его, приговаривая:
– Всё! Больше никуда! Да пропади оно всё пропадом! Пенсия есть! Всё равно всего не заработаешь! Деньги есть – нам хватит! Всё! Всё! Море – на замок!
Капраз утвердительно кивал головой, не переча супруге и обдумывая, поступившее в Питере предложение от новых знакомых, помогавших ему с затаможкой, о совместной работе на реке Неве. Он так и не нашел никого из бывших сослуживцев и рассчитывал исключительно на себя, на свою собственную флотскую смекалку. Предложение было заманчивым, и он решил вернуться к нему, как только отогреется и отмоется от питерской гостиничной пыли.
– Всё! Всё! – продолжала причитать Татьяна, в который раз намыливая его голову с волнистыми, но в основном седыми, волосами. – Всё! Всё.
А получалось очень даже неплохо. Они без напряга перевалили сначала за десять, затем за двадцать и приблизились к тридцати тысячам тонн реализации нефтепродуктов в месяц. Питер мог дать ещё тридцать – сорок тысяч тонн, но в основном, за счет тяжелого мазута М-100. Конечно, в Питере их особо не ждали, а те, кто предложил объединить усилия, сами, вероятно, испытывали трудности и с поставками, и со сбытом. Надо было всё взвесить.
Через начпара, они захватили практически весь калининградский рынок. Причем грузили нефтепродукты таким образом, чтобы конкурентам некуда было сливать. А им, соответственно, владельцы нефтебаз и танкеров не давали разрешение на отгрузку нефтепродуктов с заводов. Начпар договорился с партнерами, чтобы и стоящие на приколе,
то есть в ремонте, суда, также были под горлышко залиты нефтепродуктами. Такая тактика действий привела к тому, что весь регион остался во власти нефгара. Произошло то, о чем он и не мог мечтать. И всё это действо происходило с подачи Одинцова. Но была и специально отведенная роль Гурова. Дело в том, что не все рыболовные компании умели держаться на плаву. Некоторые начпары, что называется, довели до ручки и себя и свои пароходства. Они набили карманы валютой, уводя и продавая флот за рубежом. И это, в конце концов, привело к тому, что у них остались суда годные только к сдаче на металлолом. Добытая ими прибыль разошлась также по карманам, вместо того, чтобы вкладывать её в модернизацию флота или хотя бы поддерживать его в дееспособном состоянии. Те суда, что «на ладан дышали», кое-как добывали рыбу. Денег на топливо для них не было. Вот тут как раз Гуров и пригодился. Он мигом сообразил, что рыбака можно посадить на топливную иглу. После недолгого совещания у не-фгарха, порешили давать топливо в долг, выбирая его пойманной ими рыбой. Начался грабеж рыбаков. Гуров быстренько состряпал коэффициенты перевода топлива в рыбу. Это давало дополнительно до тридцати процентов прибыли. Получалось, что нефгарх зарабатывал дважды – на топливе и на рыбе. Со временем многие стали путать нефтянников с рыбаками – слишком много рыбы стало вращаться вокруг их офиса. Но Гуров пошел дальше. Он стал продавать рыбу на знаменитом со времен СССР московском рыбном комплексе-хладокомбинате «Меридиан», получая таким образом наивысшую прибыль. Деньги в копилку нефгара лились ручьем со всех направлений, и это не осталось не замеченным у его начальства. Дошло до того, что пришлось всем вместе лететь в Москву и делать доклад на самом высоком уровне. Докладывал, естественно Одинцов, ибо только он мог препарировать осьминога захватившего в свои щупальца морское пространство от Атлантики до Тихого океана – они уже работали и на Владивосток, поставляя туда четвертую часть флотского мазута. Капраз водил указкой по карте, всё больше и больше входя в роль Нептуна, когда раздался спокойный голос супернефгарха – так сходу окрестил его пан капитан:
– Всё это вы хорошо рассказываете, но как вы поступаете в случаях, когда клиент с вами не рассчитывается. Вот не рассчитывается и всё.
– У нас такого не бывает, – сказал тут же покрывшийся красными пятнами Одинцов. Он имел в виду перевод должников на рыбу. Видя его некоторое замешательство, в разговор мгновенно вступил нефгарх, знавший как следует поступать в таких ситуациях и давший такое объяснение.
– Видите ли! Николай Николаевич, бывший командир подводной лодки. Ну и.
– Торпедная атака, – подыграл Одинцов и зал, вместивший всю свиту супернефгарха, разразился громом оваций и смеха. Шутка пришлась ко двору. Ржал и супернефтегарх – ему также понравилась шутка. Смех в зале закончился по команде старшего. Вернее, как только он сам окончил смеяться, в зале воцарилась тишина. Супернефгарх продолжил на полном серьезе:
– Так как вы поступаете, когда с вами
