поздно. «Ваши документы!» «А Ваши?» «Я покажу свои. Но сначала — вы. Здесь — блокпост.» «Нас здесь знают. Где старший?» «Он рядом. Куда вы направляетесь?» «На ту сторону. Где старший?» «У меня указание Политуправления Штаба — проверять все машины, пытающиеся проехать на ту сторону» Пауза. Автомат человека, сидящего рядом с водителем, подворачивается в мою сторону. Водитель протягивает мне залитое в пластик удостоверение. Я читаю. Все в порядке. Более чем. Еще раз смотрю печать, подпись. Настроение они мне испортить могут. Без проблем. «Ваши?..» Я показываю свою (еще «славянскую») «ксиву», подписанную «Первым», Пока водитель пытается понять, какое отношение текст в удостоверении имеет к моему появлению на блокпосту, да к тому же — у него на дороге, «пассажир» говорит с кем-то по телефону. До меня долетает: «…Они должны были пройти здесь… Сделаем круг и вернемся..» «Скажите, — обращаюсь я к «пассажиру», — могу я с вами?..» «Что — «с нами»?» «Ну., сделать круг и вернуться?.. У меня приказ Политуправления — проследить ситуацию как можно дальше до Ясиноватой.» (что я несу?..). Еще одна короткая пауза. «Садитесь.» (Сегодня — мой день!) Я обхожу машину и сажусь на заднее сиденье. Мы проскакиваем мост и сразу же сворачиваем вправо. Здесь «водитель» сбавляет скорость и мы движемся по пустой дороге. Оба моих спутника на ходу снимают с себя цивильные белые рубашки. Ну, да, жарко… Ан нет, не в этом дело — они натягивают на себя камуфляжные майки. Обычно, по моим наблюдениям, люди, попадающие в сектор действия предполагаемого снайпера, наоборот, избавляются как можно скорее от всего, что может хоть как-то указывать на их принадлежность к ополчению и натягивают на себя всякие нейтральные, по возможности, яркие, рубашки. Эти же, как будто специально вызывают снайпера «на себя»…Ствол АК «пассажира» выставлен в окно, правая рука «водителя» тоже лежит на автомате. «А ваш?.. «удивленно спрашивает меня «водитель». «У него «ПээМ», — не оборачиваясь на меня, отвечает «пассажир». «Смотрите внимательно справа и сзади,» — добавляет он, обращаясь ко мне. Они оба внимательно высматривают что-то на асфальте и в кустарнике, тянущемся по правой стороне дороги. «Вот! — вдруг произносит «пассажир». — Они здесь остановились…». На дороге, и впрямь, отчетливо виден след развернувшейся самоходки. «Пассажир» внимательно осматривает заросли на обочине…» Вон… — показывает он «водителю». — проход заделан. Они прошли здесь». Кажется, мы (каков я? — »мы»…) нашли то, что искали. Но, вместо ожидаемого поворота назад, машина набирает скорость, и очень быстро я понимаю, что вот сейчас-то и начинается тот «круг», о котором они говорили по телефону. Мы летим по «укровской» территории, ветер свистит в ушах, деревья, рекламные щиты, столбы высоковольтной линии, какие-то вышки — все пролетает перед глазами, сливаясь в одну сплошную зеленую полосу. «Что ж это за дорога такая, на которой нет их блокпостов?..» — мелькает у меня в голове и, тут же, я вижу выезжающий из-за какого-то деревянного строения то ли ли танк, то ли БТР, исчезнувший из поля зрения раньше, чем я успеваю определить что же именно это было… «ДОНЕЦЬК» — вижу я появившиеся впереди крупные буквы, и вдруг остро ощущаю, как нежность и любовь к этим буквам, к этому названию, и к этому городу переполняют меня… Да, уж! — вряд ли я когда-нибудь так сильно хотел вернуться в какой-либо город, как сейчас в «Донецьк».
…В самый последний момент, вместо того, чтобы взлететь на мост и скрыться за спасительными баррикадами так неосторожно покинутого мной блокпоста, машина виляет влево, и мы оказываемся на какой-то промежуточной дороге, перекрытой «ежами», нас тут ждут, мы выходим из машины; обвешанные военным снаряжением люди жмут нам руки, обнимают, — они рады за нас, что ж, это понятно, есть чему радоваться… Краем глаза я отмечаю, стоящую на обочине, темную пустую «хонду» с открытым кузовом, со странным номерным знаком и с «бронью», притороченной к передней двери… На какое-то мгновение что-то отвлекает меня, а когда я вновь замечаю «хонду», то в ней уже кто-то сидит… Подойдя ближе, я вижу, что два сидящих в ней человека — это мои недавние спутники. Никого ни о чем не спрашивая, я обхожу «хонду», открываю заднюю дверь и усаживаюсь. Никто на меня не реагирует. В кузов за моей спиной летит на пол матрас, на который тут же укладывается боец в тельняшке с пулеметом. По деловитым приготовлениям, по молчаливой сосредоточенности моих новых «друзей», я начинаю понимать, что наша предыдущая поездка — это что-то, вроде «малого круга», а настоящий — «большой» круг — еще впереди… Так и оказалось.
Пытаться делать какие-либо снимки было бессмысленно. Ощущения — те же, что и в «малом» круге», только — в кубе. Танка на этот раз не было, были выстрелы — скорее всего, снайперские (обошлось без потерь), был упавший на «укровской» территории, их же, сбитый ополченцами, самолет, но подъезжать к нему близко мы не стали. Мелькнула мысль: вокруг — пусто и безлюдно, как в конце июля — начале августа бывает пусто и безлюдно в Париже…
Я вышел из «хонды» на «родном» путиловском блокпосту, мои загадочные спутники пожали мне руку. «До встречи, — сказал, усмехнувшись, «пассажир». — Привет Политотделу.» И они исчезли в никуда…
31 июля 2014
НЕОПРОВЕРЖИМЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
(Размышления на полях одного «Приказа»…)
Читаю «Приказ» Командующего ополчением ДНР «Об обеспечении личной безопасности журналистов и информационной безопасности народного ополчения Министерства Обороны Донецкой Народной Республики…»
«Приказ» только что «вывешен» — но под ним уже первый комментарий:
«Количество преступлений, совершаемых террористами стало зашкаливать — вот и пытаются перекрыть возможную утечку информации, дабы уменьшить доказательную базу для Гаагского Трибунала…»
«Доказательная база» для Гаагского, или любого другого трибунала, готова давно. Если бы «мировое сообщество» действительно хотело остановить войну на Украине и осудить ее инициаторов и исполнителей — оно могло бы это сделать тоже давно: фактов и доказательств в распоряжении этого самого сообщества — более чем достаточно.
Только мы прекрасно видим, что НИКОМУ в мире, они, эти наши «неопровержимые доказательства», не нужны.
............................
Как-то я судился с Российским Авторским Обществом. В течение многих лет они нарушали мои авторские права: с их подачи и под их «прикрытием», мюзикл по моей пьесе и с моими стихами исполнялся в различных театрах страны под чужими именами и под подставными названиями. Адвокатов у меня не было (они, как только узнавали, кто ответчик — сразу отказывались меня представлять. — это было лет 12 назад). Суд 1-й инстанции отказал мне в удовлетворении Иска, причем, судья, еще достаточно молодой и, как оказалось, совестливый человек,
