Кобурн не мог не признать логики в его словах. Кроме того, он сейчас был в таком состоянии, что не сумел бы пойти в атаку даже на бабочку, не говоря уже о двух идейных придурках с огнестрельным оружием.
– Значит, будем ждать их?
– Пока они не предпримут что-нибудь, – сказал Пикетт.
– Или я не истеку кровью.
– Ага, посмотрим, что произойдет раньше.
* * *– Эмили.
Пикетт открыл глаза.
Они уже полтора часа молчали. До наступления полной темноты осталось примерно полчаса, хотя солнце давно скрылось, и казалось, будто темные стены деревьев подступают все ближе и смыкаются вокруг них. Ветерок стих, и вокруг царила невероятная тишина, которую ничто не нарушало, кроме произнесенного шепотом имени.
– Что? – так же шепотом спросил Пикетт.
– Слава и Эмили.
– Это что-то новенькое, – озадаченно пробормотал Пикетт.
Кобурн покачал головой.
– Слава, так зовут мою… женщину. Эмили – ее дочь, ей пять лет.
– Значит, у тебя все-таки есть семья, – стараясь скрыть удивление, сказал Джо.
– Вроде того.
Пикетт ждал продолжения, но его не последовало. Наконец он сказал:
– У меня потрясающая жена и три дочки. И, знаешь, я не скрываю, что, если б не они, не знаю, на что бы я сгодился.
Кобурн холодно на него посмотрел.
– Хочешь сказать, стал бы, как я?
– Я ничего такого не говорил.
– Ты не далеко ушел от истины. Мы с ней вместе всего три месяца.
– Мы с Мэрибет познакомились в колледже.
Кобурн смущенно поерзал на месте.
– Мы со Славой встретились при более необычных обстоятельствах.
Пикетт ждал продолжения.
– Я выполз из болота к ней во двор, наставил на нее пистолет, грозился застрелить, а потом связал.
– Не думал, что ты такой романтик.
Ли фыркнул.
– Она была замешана в деле, над которым я работал.
Пикетт показал на живот Кобурна.
– Это оттуда?
– Угу. Я даже не знал, увижу ли ее снова. Начал каждый день ходить в аэропорт… – Кобурн помолчал. – Помнишь, я говорил тебе про моего идиота босса? Гамильтона? Слава пригрозила ему физической расправой, если он не скажет ей, как меня найти. Лучше б она осталась в Луизиане. Но однажды она объявилась на моем пороге. С Эмили. И Элмо[3].
– Похоже на счастливый конец.
Кобурн пожал плечами.
– Может быть – для того, кто хочет осесть. Например, для такого, как ты. Для того, кому известно, кто такой Элмо.
Пикетт хмыкнул.
– Маленькая девочка, да? Значит, ты по уши в эстрогене.
– Можно и так сказать.
– Иногда мне кажется, что я живу в «Доме чувств»[4], – сказал Джо. – Бывает довольно непросто возвращаться после дня, проведенного в одиночестве в лесу, к такому.
– Четыре женщины, – проговорил Кобурн, качая головой. – Мне трудно справляться с двумя. Я всю свою жизнь был одиночкой. Меня вполне устраивало собственное общество, и я не привык с кем-то делиться, особенно жизненным пространством. Теперь мне приходится обсуждать вещи вроде занавесок. Мне же совершенно плевать, какого они будут цвета; для меня главное, чтобы они закрывали окна.
Пикетт кивнул.
– Я тебя понимаю. А как насчет диванных подушек?
– Чтоб я знал…
Они несколько секунд размышляли над непознаваемым.
– Слава хорошо готовит?
– О да, – улыбнувшись, ответил Кобурн. – И пойми меня правильно: она потрясающая. Мне постоянно хочется до нее дотронуться. Но я должен разобраться с кучей проблем и все время себя спрашиваю, смогу ли.
– Ты должен спрашивать себя о другом.
– Просвети меня.
– Хочешь ли ты это сделать?
Пикетт дал ему время на размышления, но Кобурн молчал, и он сказал:
– Ты справишься, Ли. Если я терплю тещу, которая регулярно напоминает мне, что я недостоин ее дочери, а наш брак – настоящий мезальянс, ты тоже переживешь занавески и диванные подушки. Такие вещи укрепляют характер. К тому же, возможно, Слава сделает тебя мягче.
– Этого я и боюсь.
– Со всем уважением, ты мог бы быть не таким упертым и жестким. И еще одно: когда мы отсюда выберемся, припиши на руку имя Эмили. Не празднуй труса в этот раз.
Кобурн посмотрел на повязку, которая продолжала пропитываться кровью.
– Если мы выберемся.
– Думаю, вскоре мы это узнаем.
К половине девятого между вершинами деревьев появился серебряный серп луны и небо над ними усыпали мириады звезд. Пикетту никогда не надоедала эта великолепная картина, и он мог любоваться ею часами.
Из-за деревьев на южной стороне поляны появились двое мужчин – один приземистый коротышка с широкой грудью, другой тощий, приволакивавший левую ногу, – и серебристый свет луны отразился от винтовок у них в руках.
– Ты справишься? – прошептал Приземистый.
– Мне уже лучше, – ответил Тощий с южным акцентом. – Просто до сих пор не приходилось ходить на простреленной ноге.
Приземистый фыркнул.
Они осторожно направились через поляну к стене домика, дыхание легким облачком окутывало их рты. Подойдя ближе, пригнулись, а когда оказались возле стены, Приземистый прошептал:
– Один, два, три.
Оба вскочили на ноги и заглянули внутрь, поводя вдоль пола винтовками.
– Проклятье, куда они подевались? – через некоторое время спросил Приземистый.
– У тебя за спиной, – сказал Кобурн и поднял левую руку с пистолетом.
Джо даже не успел направить на них свой дробовик, когда прозвучали два громких выстрела, и из ствола вылетели оранжевые шары. Обоих парней отбросило на стену. Тощий повалился на землю, точно кукла, у которой обрезали веревочки. Приземистый восстановил равновесие, повернулся и поднял винтовку. Кобурн снова выстрелил, и он рухнул замертво.
В ушах у Пикетта отчаянно звенело.
Он почти не услышал, как Ли пробормотал:
– Кажется, я забыл сказать: «Замрите».
* * *Кобурн посмотрел на Пикетта в янтарном свете костра. Егерь наконец замолчал и принялся с жадностью поглощать жаркое из банки.
– Поверить не могу, что я так проголодался, – сказал он. – Обычно, когда я вижу труп, меня начинает тошнить.
– Тогда выпей, – посоветовал ему Кобурн, протягивая бутылку бурбона, которую они нашли в запасах парней из «Единой нации».
Пикетт схватил бутылку, сделал большой глоток и поморщился.
– Отличная штука, верно? – сказал Ли, забирая у него бутылку.
Спиртное притупило боль в плече, но гораздо меньше, чем ему хотелось.
– Как ты понял, что они не увидят нас, когда мы выбрались из дома и спрятались за деревьями?
– Самое темное время ночи – десятиминутное окно после того, как солнце село, но луна еще не вышла. Требуется несколько минут, чтобы глаза привыкли. Этому учишься, когда гоняешься за браконьерами. Вот почему мы вышли из дома именно в этот момент.
Кобурн кивнул.
Умно.
Из-за деревьев кто-то вышел – точно призрак, в двадцати футах от костра, – и оба вздрогнули.
– Мой конь Рохо, – сказал Пикетт.
Лошадь фыркнула.
Джо с кряхтением встал, подвел Рохо поближе к огню, привязал к дереву и достал из седельной сумки рацию.
– Я собираюсь связаться с офисом шерифа округа Титон. Когда здесь появятся хорошие парни, ты хочешь сразу отправиться в больницу?
– А куда
