деле радикального обновления страны. Как потерпела крах идеология коммунизма – не вам рассказывать. Как мы в Карабахе резню давили, напомнить? А теперь представьте, что все это по стране пойдет. Национализм в Средней Азии, на Украине, в Прибалтике пробовал поднять голову. Мы его придушили – но не убили. И он вырвется на свободу, проиграй мы сейчас противостояние, «холодную войну». И никакое ядерное оружие нас тогда не выручит. Можете вы это взять в толк или нет?
Мы сейчас находимся в крайне опасном положении. Да, начаты реформы с огромным размахом. Но их еще надо довести до успешного финала. Нам, кровь из носу, но нужно дать советским людям жилье, хорошие заработки, отличное питание и потребительские товары. Нам нужно начать новую урбанизацию, свернуть страну на рельсы наукоемкого развития. Едрена мать, да разве вы не понимаете: провалится этот план – и нам придется править в разваливающейся стране! В окружении всеобщей ненависти и зависти! Бросая на подавление мятежей и беспорядков войска, которые вскоре начнут выходить из повиновения! Черт возьми…
Присутствующие увидели, как зрачки Верховного вдруг расширились. Он подался вперед, уперевшись в какую-то далекую точку невидящим взором. И замолчал на секунды две-три.
В тот момент словно вспышка полыхнула внутри его мозга. И он вновь увидел чуть размытую картину из своих ночных кошмаров. Будто бы толпа каких-то кавказцев с крючковатыми носами мочится на красный флаг, а рядом смуглые ублюдки насилуют двух белокожих женщин. Мелькают какие-то папахи…
Совладав с собой, Верховный продолжил:
– Потому я приказываю: готовиться к операции и снимать для этого нужные ракеты с западного направления.
Американцы войну начать не осмелятся. Они жить хотят. Кроме того, у нас против их евроракет останется четыреста наших. Вполне достаточно!
И он вперился горящим взглядом в лицо маршала.
– Я не держусь за место начальника Генштаба, – глядя Верховному в глаза, сдавленно проговорил Ахромеев. Он чувствовал, как что-то сжимает ему горло.
– А я попросил бы вас и дальше работать! Или вы боитесь того, о чем мы говорим?
– Да нет, товарищ Верховный. Я все же солдат, а не политик. Мое дело – выполнять приказы высшего политического руководства, – перевел дух маршал.
Верховный встретился глазами с министром обороны, своим преданным соратником. Он-то, в отличие от начальника ГШ, все давно знал. Министр едва заметно шевельнул веками. Мол, не беспокойтесь – поработаем.
– Товарищ Ахромеев, прошу понять нас правильно. Да, мы предварительно проработали план операции, не ставя вас в известность. Согласитесь, сама идея такого удара слишком смела, чтобы выносить ее раньше времени в Генштаб.
Ахромеев склонил голову.
– А я прошу принять мою отставку, – встал с места министр иностранных дел.
– Хорошо, – холодно кивнул в ответ Верховный. – Я ее принимаю. О новом назначении будет объявлено позже. Благодарю вас за проделанную работу.
Когда отставленный вышел, премьер осторожно поинтересовался: средства и ресурсы на операцию точно будут взяты из текущего оборонного бюджета?
– Можете не сомневаться! – заверил его Верховный.
– А если США перекроют нам поставки зерна? – спросил Павлов. – Хотя я теперь понимаю, зачем мы создавали его запасы весь прошлый год. И зачем вы настояли на своеобразном эксперименте в Черноземной зоне.
Верховный кивнул головой и улыбнулся. Дескать, правильно все понимаете. В 1986-м Верховный создал особую администрацию Черноземья с чрезвычайными полномочиями. С возможностями внедрять в сельских хозяйствах метод биоактивации по Коломейцеву, отчего урожаи поднялись на 30–40 процентов. А чтобы хлеб не пропал, администрация создала машинно-тракторные станции и автоколонны с хорошо оплачиваемыми работниками. Постройки для станций возвели с помощью новейших технологий и форм организации труда – очень быстро и относительно дешево. Ввели продуманную систему поощрения селян.
Результат превзошел все ожидания. Почти полтора миллиона тонн зерна сверх ожидаемого в первый же год!
– Но не стоит ли приготовиться к карточному распределению продуктов? На всякий случай? – спросил Павлов.
– Только закамуфлированно, – согласился Верховный. – Так, будто готовитесь распределять что-то импортное. Спасибо, мера не лишняя. Хотя я считаю, что мы сможем обойтись и без нее.
Прошу вас, Валентин, оперативно создать группы аналитиков, чтобы просчитать варианты для случая девальвации доллара. Посмотрите, можно ли перейти на расчеты в нашей международной торговле на иные валюты: йену, дойчмарку, какие-нибудь тугрики, в конце концов. Или на расчеты по клирингу. В общем, чтобы потом не пороть горячку…
Он встал, энергичным жестом показав остальным – сидите на местах! Прошелся пружинистой походкой перед картой. Снова закурил.
– Больше никто не хочет что-нибудь сказать? Никто не хочет подать в отставку? Не бойтесь – преследований не будет. Ну, что делать, если человек не уверен в своих силах, не разделяет нашего замысла? Никто? Вот и славно.
С этого дня все здесь присутствующие – на войне. Считайте, что чрезвычайное положение для нас с вами началось. Отступать нам поздно. Нам нужна победа и только победа! Причем без ядерной войны. И сделать надо то, чего от нас никто не ждет!
До сих пор мы как бы шли на поводу у Вашингтона. Он постоянно навязывал нам свою стратегическую инициативу, загонял СССР в угол, вынуждал обороняться. Довольно с нас пассивности. Теперь мы заставим его плясать под нашу дудку! Мы должны устроить новый 1945 год, друзья мои. Отныне – все для фронта! Будет создан негласный Совет обороны.
Все свободны. В ближайшие дни я переговорю с вами по отдельности…
Высшие иерархи СССР задвигали кресла, поднимаясь с мест.
– А вас, товарищ Ахромеев, я прошу остаться ненадолго, – раздался голос Верховного…
…Пройдет почти год. 14 декабря 1987-го Верховный отдаст приказ на проведение операции. Все делалось под прикрытием больших учений.
События пошли по нарастающей. С апреля 1987 года Москва то и дело разражается гневными речами по адресу Саудовской Аравии, финансирующей и направляющей войну против СССР. Обвинения в терроризме звучат то из Кремля, то с трибуны ООН.
В начале декабря 1987 г. из-за небывалого ухудшения отношений между Москвой и Эр-Риядом персонал советского посольства покинул Саудовскую Аравию. В ответ и арабские дипломаты уехали из Москвы.
Эпизод третий
Без пощады
15 декабря 1987 года в шесть утра по местному времени взрывы ужасающей силы потрясли важнейшие нефтяные терминалы обреченного королевства. Загорелся важнейший из них – в порту Рас Танура пропускной способностью в шесть миллионов баррелей ежедневно. Неведомая сила поразила терминал в Рас аль-Джумайя (3 миллиона баррелей в сутки). Вспыхнули полные резервуары на берегу. Огненная река потекла в воды Персидского залива. В то же самое время оказался пораженным важнейший саудовский терминал на Красном море – Янбу (5 миллионов баррелей в день). Взрывы разметали громадную эстакаду с трубопроводами, что шла в море перпендикулярно берегу.
– Мой Бог! – в ужасе завопил капитан супертанкера «Батиллус», принимавшего сырую нефть в Янбу. На берегу в воздух взмывали фонтаны огня.
Так работали долетевшие до целей боеголовки русских баллистических ракет. Они шли к мишеням попарно. Одна – управляемая гироскопами и спутниковой системой ГЛОНАСС. Другая – инерционной системой и электронно-оптическими «глазами», сверяясь с заложенными в «мозг» ракеты спутниковыми фотографиями цели. «Головы» мчались с бешеной гиперзвуковой скоростью в 20 тысяч километров в час. Они легко прошивали тонкий металл стенок резервуаров, врезались в эстакады, таранили
