Экраноплан опережал свое время и явно проваливался в стык между двумя ведомствами: авиапромышленным и судостроительным. Бюрократы бы не смогли организовать подобное дело десятилетиями, спихивая ответственность друг на друга. А потом бы еще и гадили бы друг другу, борясь за распределяемые ресурсы. Прикрепи экранопланы к Минсудпрому – и Минавиапром не давал бы разработчикам авиационные сплавы, к примеру.
Так, в принципе, получилось с программой «Спираль»
(1966 г.), где все делалось на стыке авиации и космонавтики. Бюрократия СССР погубила отличную новацию, хотя мы могли опередить США с их «спейсшаттлами» на десять лет. Так случилось с самым сильным разработчиком многоразовых авиакосмических систем в СССР, НПО «Молния». Оно тоже действовало между авиастроением и ракетостроением, а потому и оказалось забитым чиновничьими копытами в 90-е годы.
Но Алексеев, познакомив Хрущева с перспективами экранопланостроения, добился от первого лица обещания личных встреч два раза в год. Чиновники, к которым Алексеев обращался с теми или иными требованиями, знали: если они саботируют дело, то главный конструктор расскажет об этом самому Хрущеву, а уж тот с тех министров голову снимет. И потому экранопланы строились, саботаж бюрократии оказался пресеченным на корню. И как только Хрущев слетел с трона, а Алексеев лишился прямого хода в Кремль, все возвратилось на круги своя: экранопланостроению пришлось продираться сквозь чиновничьи тенета и рогатки.
То же самое относилось и к великим генеральным конструкторам той эпохи: ракетчикам Королеву, Челомею и Янгелю, к ядерщику Курчатову. Они составили, по выражению моего доброго друга Ю. Крупнова, нечто вроде «диктатуры развития», с помощью лидера страны направляя и определяя развитие всего СССР. Курчатов, например, держал связь с двумястами предприятий-смежников. И все они могли сломать любое сопротивление, обратившись напрямую к кремлевскому правителю. А вот преемники Хрущева не обладали смелостью фантазии и не замыкали на себя конструкторов – создателей нового. Они все отдавали на откуп высшему военному и экономическому начальству. Результат плачевен: Советский Союз проиграл войну, где у него имелись все возможности победить. Поэтому СССР начала 60-х – это дерзновенный порыв, а Союз восьмидесятых – какая-то нерешительность и полная предсказуемость для противника. Во всяком случае, на уровне высших эшелонов руководства.
То, как действовал Хрущев, очень напоминает стиль Гитлера. Нацистские вожди вообще отличались большой ненавистью к бюрократии. Они вели дело так: вот человек, способный решить масштабную задачу. Скажем, доктор Тодт, гений строительных и восстановительных проектов. Или генерал Дорнбергер, глава ракетчиков. Так вот, создадим организации их имени. «Организацию Тодта», например. И обеспечим ей возможность завершить свой проект. Главный критерий награды или наказания – скорость и эффективность решения главной задачи. Вводился принцип фюрерства. Хрущев действовал весьма похоже, позволяя главным конструкторам (Королеву, Челомею, Янгелю, Алексееву) выстраивать свои организации вокруг главных проектов. И быть полными вождями-фюрерами в своих епархиях.
Мы не можем спросить Хрущева: сам ли он додумался до такого или подсмотрел принцип у Гитлера. Да он, поди, и не признался бы. Однако Никита применил нужный механизм к месту. И вот итог. Если взять пример Владимира Челомея, то он смог обеспечить страну сравнительно дешевыми ответами на американскую военную машину. Здесь – крылатые противокорабельные ракеты, спутники-истребители, боевые орбитальные станции, мощнейшая ракета-носитель «Протон» и т. д. А если брать ядерный проект, то именно тогда были рождены главные направления в развитии атомных силовых установок. На этом наследии атомная индустрия живет и до сих пор. И некоторые идеи конца 50-х, кои начинают воплощаться лишь сейчас, считаются архипрорывными направлениями.
Хрущев, как Гитлер и Сталин, сам мог вникать в суть, в принцип предлагаемого проекта и принимать решения. Не обращая внимания на мнения «авторитетов», объявлявших проекты то бредом, то фантастикой. А как принимает решения, скажем, Путин, а до него принимали и Горбачев, и Брежнев? Приносят ему проект. Он отправляет его на суд военным и гражданским чиновникам, администраторам Академии наук. Те, как обычно, сталкиваясь с принципиально новым, заявляют: «Это сумасшествие и несбыточная фантастика!» И проект отправляется под сукно.
Хрущев имел одно достоинство: в отличие от серого бюро–крата Горби, от интригана-аппаратчика Андропова, он прошел школу революционной борьбы и Гражданской войны. А потому, как ни крути, умел рисковать и обладал достаточно раскованным воображением. На кого он похож по стилю своей политики? С одной стороны, на импульсивного фантазера Гитлера. С другой – на Троцкого. Тот, как вы помните, в августе 1919 года решил напугать англичан, которые слишком сильно помогали Деникину, походом корпуса красных войск в Индию, оплот Британской колониальной империи и главный источник англий–ских богатств. Что-то в хрущевских акциях есть от Троцкого, есть!
Кстати, Рейган четверть века спустя своей эксцентричностью и максимализмом тоже сильно напомнит Хрущева. Правда, в сильно ослабленном варианте…
Хрущев прекрасно понимал, что советский генералитет без внешнего кнута становится просто бюрократическим болотом. Достаточно трусливым, опасающимся смелых акций, где надо брать на себя ответственность. Генералитет начинает давить смелых и инициативных командиров. Приведем пример из 1959 года.
В декабре подводная лодка С-360 под командованием капитана третьего ранга Валентина Козлова вышла в плавание по Средиземному морю. Она должна была пройти в подводном положении от Адриатики до Гибралтара и обратно. И вот во время тяжелого похода, в условиях постоянных попыток американцев обнаружить лодку, ее командир получил радиограмму из штаба. Она гласила: из Афин в один из портов Европы должен выйти крейсер «Де Мойн» с сильным охранением. В то время Козлов не знал, что на борту крейсера пойдет сам президент США Эйзенхауэр. Молодой командир решил по своей инициативе перехватить крейсер в Тунисском проливе и выйти на него в учебную торпедную атаку.
14 декабря ему удалось в самых неблагоприятных условиях (на материковой отмели!) засечь американцев и проникнуть в середину их походного ордера. Он имитировал торпедную атаку и записал шумы корабля. На обратном пути его все же засекли, и С-360 трое суток уходила от преследователей, которым так и не удалось ее настичь. Козлову удалось ускользнуть и от кораблей, и от самолетов ПЛО.
За такой подвиг при Гитлере подводника наградили бы орденом. Да и при Сталине тоже. В эпоху Красной звезды и Свастики дерзких любили и привечали. Это же надо – дать президенту страны вероятного противника почувствовать себя под прицелом! Отличная операция в духе перелома психики врага, его воли к агрессии.
Но что было по возвращении! Министр обороны Малиновский приказал снять Козлова с должности. Не помогло даже заступничество командующего Черноморским флотом адмирала Касатонова. Козлова спас Хрущев – он приказал поощрить экипаж лодки, так потрепавшей нервы наглым янки. Ведь в этот момент США вовсю бряцали оружием, обладая подавляющим превосходством над СССР в ядерном оружии и средствах его доставки. Козлова произвели в заместители командира бригады подлодок! (Валентин Козлов. «Подводная война». М., «Яуза–ЭКСМО», 2005, с. 114).
Отдай Н. С. все на откуп военной высшей бюрократии – и подводники были бы превращены в безынициативных трусов. И янки торжествовали бы, перестав нас бояться.
Во-вторых, Хрущев – при всех своих отвратительных чертах – не был продажным предателем. Невозможно представить себе Никиту Сергеевича, меняющего власть над огромной страной и способность делать мировую историю на банальный личный счет в швейцарском банке. Он рассмеялся бы вам в глаза, предложи вы ему вместо статуса вождя СССР пакет акций «Газпрома» или миллиард долларов в офшоре. Ему и в голову бы не пришло поменять свое положение вождя мировой державы на положение шавки на содержании у западного капитала. И тем Х. кардинально, разительно отличается от постсоветских «лидеров». Запад это знал и даже не пытался подкупить Никиту Сергеича. А вот с горбачевщиной все было несколько иначе…
Конечно, разум отдельного человека ограничен. Хрущев допускал чудовищные просчеты. Например, он
