Майор присвистнул.
— Наши враги, да и друзья были бы не прочь что-то оторвать от этого жирного пирога, — изрек полковник.
— Это уж точно, — подтвердил майор.
— Совершенно верно, — сказал Сапега. — В целях конспирации вагоны будем использовать обычные, ковровские крытые четырехосные товарные, с деревянной обшивкой грузоподъемностью 30 тонн. По нашим требованиям в вагон мы можем загрузить 20 тонн.
— Это сколько вагонов потребуется? — воскликнул майор. — Потом загрузка, перевозка, выгрузка и так много-много раз. Да мы полгода провозимся!
— Мы должны управиться за сентябрь, — жестко вставил Сапега. — Давайте, товарищи, будем все считать и обдумывать. Для этого мы и собрались. Но сначала надо решить, где конкретно мы будем хранить золото, платину и серебро, куда будем направлять потоки металла. Само собой, обсудим и людей, которые будут задействованы при реализации операции «Призрак». Людей проверенных, поскольку их подноготную нам проверять совсем нет времени. Нам необходимо определить и оборудовать места будущих хранилищ на военное время. Эти временные хранилища должны быть доступны только для тех, кому это положено. Они не должны быть затратными в их оборудовании и содержании, а также соответствовать основным требованиям хранения металлов.
— Наше ведомство нашло и подготовило несколько таких мест, — вставил полковник Норейко.
Сапега кивнул и продолжал:
— Членам группы необходимо немедленно вылететь в места их дислокаций и произвести оценку…
* * *Ермолай проснулся от какого-то шума. Через секунду в комнату со словами:
— Сынок, сынок! — буквально влетела раскрасневшаяся, со слезами на глазах, мама.
Ермолай вскочил с кровати и бросился обнимать и целовать ее.
— Как ты, сынок? Как ты, родной?
— Все хорошо, мама, все хорошо…
Когда они немного успокоились, Ермолай заметил в дверях улыбающихся Наташу и похожую на нее женщину.
Мама немного отошла от сына и вымолвила:
— Вот, сын, познакомься с моими спасителями и хозяевами дома, Маргарита Тимофеевна и Наташа Бузины.
— Очень приятно, я Ермолай, — выдавил Сергеев и широко улыбнулся.
— Ну, какие мы спасители, просто время сейчас такое, что люди должны помогать друг другу, — вымолвила хозяйка дома.
— Нет-нет, спасители, — настаивала мама. — Я приехала чуть живая, вы меня и выходили, и приютили.
— Давайте прекратим эти разговоры, — предложила хозяйка. — А сын-то у тебя, Любовь Ивановна, красавчик и орденоносец.
Ермолай засмущался и очевидно стал краснеть. Мама махнула рукой и бодро бросила:
— Что есть, то есть. Только ты, Маргарита, не смущай парня.
— Хорошо, не буду. Да и Ермолай, наверное, с голоду помирает.
— Да нет, я вовсе не голодал, — изрек Ермолай, — у меня паек.
Взял вещмешок и высыпал содержимое на кровать. В мешке оказались: мясные и рыбные консервы, сгущенное молоко, сахар, галеты, хлеб и кусок сала.
— Хороший паек, — весело бросила хозяйка. — Наталка картошку приготовила, так что всех прошу к столу на ужин.
Хозяева выставили вареную картошку, соленую капусту, маринованные грибы, какие-то ягоды. Ермолай открыл мясные и рыбные консервы, порезал сало, хлеб. Маргарита Тимофеевна выставила бутылку домашней настойки. Одним словом, ужин получился славный, проговорили часа три. Ермолай ответил на массу женских, порой не простых, вопросов. При этом ему порой пришлось краснеть, порой потеть…
Затем мама с сыном уединились в свою комнату и еще долго-долго разговаривали.
Несмотря на все протесты мамы, спать Ермолай разместился на полу…
* * *Москва, посольство Великобритании в СССР, кабинет второго секретаря…
Случилось невероятное. Ответ из Лондона пришел по шифрованному каналу связи на удивление быстро. И звучал лаконично и красноречиво:
действуйте по своему усмотрению.
Пол Гор ахнул:
«Поразительно!? Со мной такого еще не случалось! Равнодушие к такой информации! Что я могу без их поддержки?», — и… глубоко задумался.
По своей сути, Пол являлся более русофобом, чем русофилом. Да и в Россию он поехал по приказу в надежде подзаработать.
Стал вспоминать своих знакомых дипломатов из Швейцарии, Швеции, Франции, США, а также Японии, Германии, Италии…
«Мне предоставляется шанс!» — решил Пол…
* * *Утром Сергеев проснулся в 10 часов. Мама уже ушла на работу, впрочем, как и Маргарита Тимофеевна. Раны слегка давали о себе знать. Тем не менее, Ермолай сделал небольшую физическую разминку.
Наташа накормила завтраком. Она была молчалива, отводила глаза в сторону. Девушка определенно стеснялась молодого человека.
Гость не приставал с расспросами.
Поел, поблагодарил и отправился в местное отделение милиции. Встав на учет, он немного побродил по центру города, застроенному старинными, из красного кирпича, двух — и трехэтажными домами. Встретились по дороге и несколько красивых православных храмов. Возле одного из них толпились люди, в основном пожилые. Очевидно, в храме шла служба.
В целом город казался полупустым, взрослых людей было очень мало, лишь беззаботная детвора слонялась по улицам. Повсеместно виднелись агитационные плакаты: все для фронта — все для победы; смерть шпионам… Встретилась веселая группа парней и девушек. Они везли на четырехколесной скрипучей тачке различные металлические предметы: сковородки, бидоны, тазы, куски арматуры…
«Школьники собирают металлолом, — подумал Ермолай. — Молодцы! Металл сейчас очень нужен для производства военной техники, необходимой фронту».
Один раз его остановил милиционер и проверил документы.
Дома встретила настороженная Наташа.
— А я уж хотела идти тебя искать, тут у нас шпаны всякой развелось.
— Шпана мне не страшна, у меня есть пистолет, — весело изрек Ермолай.
— Правда?
Ермолай достал из кармана брюк наган, повертел в руке и убрал.
— Здорово! — восхищенно изрекла девушка. — Ты давай отдыхай, а мне надо сходить в школу.
— Ты учишься?
— Да, в десятом классе. Только у нас из-за войны начало учебы перенесли на 1 октября.
— Ваши начальники думают, что война закончится к 1 октября? — воскликнул Ермолай.
— Нет, просто почти все учителя ушли на фронт. Директриса никак не может набрать нужных педагогов.
— А…
Наташа убежала. А
