— Ермолай.
— Где он работает?
— Я не знаю.
— Заруби себе, будешь врать, я тебя просто убью.
По лицу девушки текут слезы.
— Ой, мамочка родненькая, — изрекает, с мольбой в глазах смотрит на своего мучителя.
— Повторяю вопрос, где он работает?
— Я не знаю, мы не говорили о его работе. Ой, мамочка родненькая…
— Мамочка тебе не поможет, — обрывает мужчина. — Перед тем как убить, я тебя попытаю, девонька. Пытать я хорошо умею, и к тому же, люблю пытать, — угрожающе смотрит. — И, — злобно смеется, — потом хорошо поимею тебя, девонька. Ха-ха! И еще друга приглашу потешиться над тобой. Вот будет потеха!..
* * *Сергеев и Седых, осматривая вагоны и пломбы на них, обошли состав с двух сторон. Ермолаю не терпелось расспросить лейтенанта о новостях московских, да и других. Закончив осмотр, он спросил:
— Как Москва?
— Поскольку положение на фронте не в нашу пользу, но Москва укрепляется.
— Как там майор Истомин поживает? Он в Перми или уже в Москве?
— Он в Перми ищет фашистского агента.
— И как успехи?
— Насколько я неофициально слышал, пока никак.
Что-то у них там с одной девушкой случилось.
«Девушкой? Неужели что-то случилось с Онись Христолюбовой?» — воскликнул Ермолай и спросил:
— Какой девушкой? Фамилию не помнишь?
— Нет, я же сказал, что слышал краем уха.
«Девушкой… Надо срочно позвонить Онись в госпиталь», — решил Ермолай и изрек:
— Мне надо позвонить, вот только откуда, я не знаю.
— Пойдем к военному коменданту, — предложил Седых.
— Пойдем.
Вскоре они входили в кабинет военного коменданта станции. Майор по фамилии Кадушкин в мятой, старой форме встретил неприветливо, хмуро буркнув:
— Что вам?
Серых достал и развернул удостоверение, строго вымолвил:
— Я лейтенант Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии Седых. Коллега со мной. Нам нужно срочно позвонить в Москву.
Майор встрепенулся, поднялся со стула, оправил форму. Кивая на свое рабочее место, гораздо более дружелюбно изрек:
— Пожалуйста, товарищи. Проходите и звоните, — отошел от стола и быстро вышел из кабинета.
Седых улыбнулся и кивнул Сергееву. Поняв жест, Ермолай прошел вперед, зашел за стол и стал звонить.
Вскоре на другом конце линии раздался недовольный, скрипучий женский голос:
— Третий эвакогоспиталь слушает.
— Здравствуйте. Пожалуйста, — выдавил Ермолай, — позовите Христолюбову.
— Здравствуй, мил человек. А кто ее спрашивает?
— По работе ее спрашивают.
— Что-то я вас не припомню. Как ваша фамилия?
— Пожалуйста, пригласите, — повторил Ермолай, — я вас плохо слышу, — соврал для отвода глаз.
— А нет ее, дома она, наверное. Ну, прощевайте, пока, — и трубку положили.
Положил трубку и Ермолай. На душе было как-то неспокойно. Он отошел от рабочего стола.
Далее стал звонить Седых. Он доложил полковнику Селезневу о ситуации на станции Рязань…
* * *Сергеев и Седых подошли к своему составу, прошли к «пассажирскому» вагону. В дверном проеме стоял и делал несложные разминочные упражнения капитан Милорадов.
— Товарищ капитан, — бросил Сергеев, — нам прислали в помощь из ГРУ ГШ лейтенанта Седых.
— Очень хорошо, — ответил Милорадов. — Мы всегда рады помощи. Сейчас за обедом познакомимся и обсудим обстановку, наклеп. Прошу в мой кубрик через пять минут…
За обедом капитан не предложил своей самогонки.
«Наверное, уже все выпил», — подумал Ермолай.
Трапезничали практически молча, хозяин кубрика задал лейтенанту пару вопросов. Затем дружно убрали со стола.
— Ну, ты, Ермолай, можешь смело отбиваться и отдыхать, наклеп, — вымолвил капитан. — А мы с лейтенантом будем службу нести, заодно и поговорим, обсудим обстановку…
* * *Ермолай проснулся и услышал за стенкой здоровый мужской смех.
«Похоже, Милорадов и Седых неплохо спелись», — поднимаясь с полки, подумал Ермолай.
Взглянул на часы, они показывали восемь часов вечера.
Ермолаев поднялся, сделал несколько физических упражнений. После этого пошел принимать водные процедуры…
Через десять минут Сергеев заходил в купе капитана Милорадова.
— Как поспал, Ермолай? — спросил капитан.
— Отменно.
— Присаживайся к столу, будем ужинать, наклеп.
— Спасибо…
* * *Свердловск
После отдыха Энцо Мальдини пообедал в ресторане гостиницы. Далее в сопровождении двоих офицеров (капитана Алешина и майора Халилова) отправился в областной краеведческий музей.
Экскурсоводом оказалась пожилая и совсем не симпатичная женщина. Американец стоически выдержал трехчасовую экскурсию, задал несколько вопросов, сделал запись в книге уважаемых посетителей.
Когда, наконец, экскурсия закончилась, он весело изрек:
— Все было замечательно, но я проголодался. Поедемте в лучший ресторан города.
— А чем вас не устраивает ресторан в гостинице? — спросил Халилов.
— Кухня не самая лучшая, и к тому же там совсем нет девушек! Я хочу познакомиться с настоящей русской уральской девушкой!
— А зачем знакомиться? Вы вроде женаты, Энцо.
— Э… Просто познакомиться, пообщаться. Ну… расширить кругозор… потом рассказать в Америке…
Алешин и Халилов весело переглянулись.
— Более лучшего ресторана, чем в гостинице «Москва», мы и не найдем, — вымолвил Халилов. — Хотя, — офицеры снова переглянулись, — можно попробовать.
— Тогда поедемте. Я очень голоден…
* * *За разговорами о положении на фронтах и в Москве ужин затянулся.
Когда Милорадов, Сергеев и Седых вышли из вагона, уже начало темнеть.
— Мы с Ермолаем, может, проверим службу караула? — предложил Седых.
— Давайте, — сразу согласился капитан, — а я, — кивнул в сторону соседнего товарного состава, — сбегаю к земляку, наклеп.
«Знаю я твоего земляка в юбке!» — усмехнулся Ермолай, но промолчал.
Сергеев и Седых пошли вдоль состава, а Милорадов шагнул к товарняку, пролез под вагоном и скрылся из вида.
Какое-то время Сергеев и Седых ходили вместе. Лейтенант часто запинался, ворчал, что нет нормального освещения. Затем он предложил:
— Давай разделимся. Скажем,
