– Ага! Когда станет, – пробормотал машинист. Администратор улыбнулся.
– Вот увидите, – заметил он, – я поставлю этот спектакль. Вы же можете посмотреть и получить подсказку, как действовать, когда в следующий раз застрянете в снегу.
В этот момент дверь резко распахнулась, и в вагон вбежало полдюжины рабочих сцены, монтажников и бутафоров, возглавляемых механиком сцены и заведующим реквизитом. Замыкал шествие заведующий багажом. Ноги у всех были облеплены снегом.
Администратор тут же заговорил, пока не началась драка:
– Тихо, ребята! Дорогу завалило снегом, и нам придется довольствоваться теми удобствами, какие удастся создать. Мы должны развести здесь костер. Рагглз, – обратился он к реквизитору, – вы можете принести из багажных вагонов какие-нибудь вещи?
– Это легко, сэр! Мы не слишком перегружены, так что по вагонам можно пройти.
– А вы, Хемпич? – этот вопрос был обращен уже к механику сцены.
– То же самое, сэр. Мы тоже не очень загружены.
– Прекрасно! Но для начала мы должны развести костер в этом вагоне.
Здесь его перебил кондуктор:
– Никакого костра здесь не будет! Только через мой труп.
– Тихо, приятель! – произнес администратор, поднимая руку. – Все будет в порядке. Только подождите немного, и вы в этом убедитесь, а нам не придется бить вас по голове или связывать. Теперь, Хемпич, вытащите вон тот железный лист и положите его на полу с подветренной стороны вагона напротив окна. Да, вот здесь. Вы увидите, кондуктор, что это предохранит пол. А вы, Рагглз, принесите добрый кусок ваяльной глины из реквизита «Пигмалиона» и сделайте круг на полу, чтобы угли не рассыпались во все стороны. Потом, Хемпич, возьмите полдюжины железных скоб и положите их на сценические боксы или на поленья. На получившуюся платформу мы поставим один из каминов; подойдет любой. Затем, Рагглз, вы пристроите над ними дымоход из «Людовика Одиннадцатого» с защитной стенкой и соорудите из асбестовой ткани трубу, которую выведете в окно; можно изолировать ее глиной. Машинист принесет нам горящих углей из паровоза, а один из плотников может взять пилу и распилить участок ограды, сделанной из старых шпал, я его видел неподалеку.
Железнодорожники были умными людьми и признали безопасность и удобство этого плана, поэтому беспрекословно отправились к паровозу за углями. Когда они вернулись, администратор обратился к заведующему багажом:
– Хорошо бы принести пару корзин с мехами из «Майкла Строгова»; они помогут нам устроиться поудобнее. А теперь, дамы и господа, вам лучше достать ваши запасы провизии. Я вижу, вы все запаслись едой для поездки в Лондон, так что мы можем поужинать. У меня есть большая бутылка шотландского виски, и мы проведем время так весело, как только сумеем.
Все засуетились, и, хотя некоторое время в салоне стоял смертельный холод, пока различные заказанные вещи вносили в вагон, импровизированный камин был построен так быстро, а пламя горело так хорошо, что вскоре стало тепло и уютно. Машинист принес кое-что из своих личных запасов, в том числе плоский чайник, который, наполненный тающим снегом, вскоре уже шипел на огне. Заведующий реквизитом принес посуду из театральных запасов, и ужин начался в обстановке всеобщего комфорта и хорошего настроения.
Когда с ним было покончено, члены труппы приготовили пунш и чай и, пустив их по кругу, закурили трубки и сигары, а сами, закутавшись в меха, как можно ближе придвинулись к огню.
Прошло не так уж много времени, и гул общей беседы начал стихать, а отдельные редкие реплики ознаменовали переход к полному молчанию. Еще несколько минут спустя администратор прервал его, внезапно разразившись речью, которая, казалось, разбудила дремлющие таланты его спутников.
Проблема домашних любимцев
– Однажды мне уже приходилось провести некоторое время с труппой в салоне-вагоне, и это был не совсем удачный опыт.
– О, расскажите нам о нем! – попросила ведущая актриса. – Нам здесь предстоит провести по крайней мере несколько часов, и это поможет убить время.
– Точно, точно! – подхватили остальные члены труппы; они всегда были готовы слушать то, что говорит администратор. Тогда администратор встал и поклонился, прижав руку к сердцу, будто стоял на авансцене, потом снова сел и начал свой рассказ.
– Это случилось много лет назад – около десяти, как мне кажется, – когда я вез на гастроли основную труппу, которая ставила «Откровения светского общества». Некоторые из вас вспомнят эту пьесу. Она долго шла как в городе, так и в сельской местности.
– Я ее хорошо знаю, – перебил его «благородный отец». – Когда я был «ведущим юношей», я играл роль Джоффри д’Альмонтьера, негодяя-француза, в пьесе труппы старого Джорджа Бакнила «Семья Смолл», где Эванжелина Деструд играла роль леди Маргарет Скеффингтон. И это была чертовски хорошая пьеса. Я часто удивляюсь, почему никто не возобновит ее постановку. Она стоит дюжины этих дрянных, сентиментальных…
– Тише, тише! – закричали ему все остальные, заставив прервать негодующую речь. Администратор же продолжал:
– В тот раз у нас была эпидемия собак.
– Чего?
– Как?
– Собак?
– Ох, объясните же! – послышались восклицания труппы.
– Собак и других животных, – кивнул администратор. – Но лучше я начну с самого начала. Во время предыдущих гастролей я возил спектакль «Урок креста». Так как мы рассчитывали на сбор у благочестивой публики, я счел за лучшее создать видимость достойного морального облика труппы, поэтому специально выбирал актеров семейных. С нами отправились только такие люди, и неважно, какими старыми и уродливыми были бы женщины, – я знал, что они встретят радушный прием у тех зрителей, на которых мы делали ставку. Но я не ожидал того, что произошло: они все взяли с собой детей. Я бы ничего не имел против, если бы дети были постарше, ведь тогда они могли бы пополнить толпу зрителей. Я бы даже платил им гонорар. Но мои актеры взяли младенцев и малышей, которые нуждались в постоянном присмотре. Вы не поверите, сколько юных нянек и служанок из работных домов и других заведений мы везли с собой. Когда я приехал на вокзал и увидел поезд, который выделил мне инспектор, то глазам своим не поверил. Из всех окон высовывались няньки с младенцами на руках, а платформу заполняли старухи и детишки. Все они ворковали, хохотали, и плакали, и щелкали пальцами, и вытирали слезы, и махали платочками. Почему-то к поезду прибежало множество гуляющей публики, так как день был воскресный, и эта толпа все росла. Мне ничего не оставалось делать, как только запереться в своем купе, опустить штору и молиться, чтобы мы отправились вовремя.
Когда мы добрались до Манчестера, где начинались гастроли, посмотреть на актеров собралась обычная
