– Я пришла… – тихо прошептала на ухо и шумно вдохнула пряный аромат его парфюма. – Не гони меня.
Артур замер, его тело под моими руками напряглось и окаменело.
– Ло, какого черта ты творишь? – очень вкрадчиво и осторожно спросил он, теперь уже глядя на меня через зеркало, отражающее нас обоих.
Подобно кошке, я потерялась щекой о его шею, прижалась сильнее и прикрыла глаза от накатившего блаженства.
– Я долго ждала и думала, прежде чем признаться… – млея от его близости горячего тела, выдохнула ему на ухо. – Но, я, кажется, люблю тебя.
– Ло… – особенно тяжело произнес он и положил свои ладони на мои. – Да ты же пьяна!
Его пальцы сомкнулись на запястьях и легко сняли мои руки с его плеч. Я обиженно отстранилась:
– Ну и что, если пьяна?! Какая разница? Или ты не понимаешь, о чем я говорю. Я ведь люблю тебя, Артур. Слышишь!
Он обернулся и теперь смотрел прямо в глаза. Грустно так смотрел, не обращая ровно никакого внимания на мою наготу, беспокойно вздымающуюся грудь и порывистое дыхание.
– Не любишь, – сухо отрезал он и отстранил рукой меня в сторону, чтобы дала пройти. Подошел к кровати, сдернул оттуда покрывало, а потом накинул его мне на плечи, укутывая будто гусеницу в кокон. – Ты меня не любишь, Ло. А в тебе сейчас говорит алкоголь.
– Нет, люблю, – я взбрыкнула словно маленькая девочка, попыталась сбросить покрывало, но Артур был явно сильнее и для надежности обернул покрывало еще в несколько слоев. – Давно, еще с самого нашего знакомства. Не сразу поняла, но люблю. Честно! Я просто скрывала это, и специально прятала чувства, чтобы ты не узнал.
Я еще раз попыталась приникнуть к нему ближе, но он удержал меня на достаточном расстоянии.
– Да все я знал, Ло, – глядя мне в глаза, ответил Франц. – Я ведь говорил уже, что из тебя плохой разведчик и ты не умеешь скрывать эмоции, и любые твои чувства и перепады настроения я всегда ощущаю. Поэтому специально не обращал на них внимания, ждал, когда твое увлечение мною само пройдет.
– Врешь! – не поверила я, поджимая губы. К горлу подкатил ком обиды, а голос сорвался. – Ты специально это говоришь, чтобы я ушла и опять переключилась на чертово задание и Сакса. Ты специально отталкиваешь меня прочь. Я ведь слышала, как ты сам говорил под действием зелья, что я красивая, что ты любишь меня. Я слышала!
Но в его глазах была лишь пустота, смешанная с горечью и сожалением:
– Ты мне как сестра, и я не чувствую к тебе ровным счетом ничего, кроме ответственности и братских чувств. Все остальное ты придумала сама. Ну подумай: в месте, где ты выросла, кроме меня не было кандидатов на твое сердце, вот и потянулась к первому попавшемуся. Но это не любовь, Ло. Это влюбленность. Не настоящая и мимолетная.
Я не хотела ему верить. Он точно врал, быть такого не могло.
– Кого же ты звал тогда если не меня? Я ведь слышала, ты признался – Я люблю тебя, Ло!
– Фло… – одним именем он разбил все мои иллюзии. – В видениях были мои воспоминания о Флоре. Давние. Еще до момента нашего расставания.
Меня словно обухом по голове огрели. Я осела на пол, все так же закутанная в покрывало, от которого должно было становиться жарко, но меня начинал колотить озноб.
“Я люблю тебя, Фло”… Я подслушала старое признание девушке, которой сейчас даже в живых не было.
– Ты любишь ее до сих пор? – слезы навернулись на глаза, но я силой заставила себя не плакать.
– Нет. Уже давно нет. Просто пойми, – Артур сел рядом и ободряюще погладил через плотную ткань. – Ты – суккуба, и когда встретишь того самого, в кого влюбишься по-настоящему, тебя потянет к нему с непреодолимой силой. Тогда-то и поймешь, как сильно ошибалась насчет меня. Поверь, эти чувства нельзя перепутать ни с чем.
– Тебе-то откуда знать? – я остервенело отстранилась от его руки, не давая больше себя трогать, даже через ткань.
– Я ведь менталист, – коротко ответил он. – Уж кому, как не мне, знать о чувствах.
Слезы продолжали рваться наружу, и я зажмурилась, отворачиваясь от Артура. Мне не хотелось, чтобы он их видел. Потому что эти дурацкие соленые капли были еще большим унижением чем то, что меня отвергли.
– Ну не плачь, – попросил он, на меня же подействовало в обратным образом.
Хотелось кричать, скрутится калачиком, обнимая себя, и просто выть.
Если еще час назад у меня в душе жила надежда на любовь, и теплились нежно лелеемые чувства, пусть не настоящие, безответные, то теперь не стало даже их. Я сама все испортила, сама столкнула себя с реальностью, и она оказалась очень горькой.
Никого я не люблю, и меня никто не любит.
Никто.
– Ну не убивайся так, – утешал Артур, он все же обнял меня через покрывало, и теперь я тихо сотрясалась в рыданиях на его руках. – У тебя еще все впереди. Поверь. Вот закончится задание, и ты вернешься домой. К Аластару и Торани, а потом обязательно встретишь того единственного мужчину, который полюбит тебя сильнее всех на свете. Империя ведь большая, наверняка встретишь!
В нарушении всех правил он разговаривал со мной о запретных вещах в не защищенном от прослушивания месте, но меньше всего я сейчас могла думать о правилах.
– И у тебя будут самые прекрасные дочери на свете, и потом даже сыновья. И я обещаю, что мы обязательно вспомним с тобой этот разговор лет через десять, и вместе посмеемся.
О, да! Ему легко было говорить! Конечно, он ведь всезнающий и всеведущий Артур Франц – второй лучший менталист в Арсамазе!
А я – дура!
Пьяная дура, которая сама что-то придумала, сама нафантазировала, и сама натворила глупостей.
– Давай, я отведу тебя в комнату, – предложил он. – Тебе нужно поспать…
Я в очередной раз всхлипнула.
Да ни черта мне не было нужно!
Вывернулась из его рук, попыталась встать сама на ноги, но из-за плотного кокона покрывала ничего не вышло, да и комната подозрительно закружилась. Максимум, что я сумела сделать, это несколько шагов, чтобы кулем рухнуть на кровать Артура, параллельно неловко ударяясь головой о деревянное изголовье и взвывая от обидной и такой нелепой боли…
– Ты мое горе, глупышка Ло, – устало, но так по-доброму усмехнулся Франц. – Пожалуй, лучше действительно спи здесь, а я постелю рядом… А то, кто знает, какие части тела или мечты ты сумеешь разбить в таком состоянии…
* * *Будь проклят тот, кто придумал называть утро добрым.
Мое нынешнее оказалось злым, отвратительным и похмельным.
Мне было плохо душевно, и еще более плохо физически.
