Ирину Сидоровну было трудно представить убийцей еще и потому, что ей вряд ли бы удалось поднять тяжелое тело Бубенцова и инсценировать несчастный случай.
Но пока что этого подруги не знали и представляли себе разные картины того, как будет реагировать Ирина Сидоровна на известие о смерти Бубенцова.
– Зарыдает.
– Завоет.
– Запрыгает.
– Нет, нехорошо так думать. Мне кажется, Ирина Сидоровна была здорово привязана к Бубенцову. И нехорошо злорадствовать над ее горем.
– А хорошо ей вести себя так со Светой?
– Как это?
– Отнимать у нее квартиру, даже не будучи женой ее отца!
– Но мы…
– В этом вопросе я безоговорочно верю Свете!
– Почему?
– У нее аргументы!
– Подумаешь, аргументы! Какие-то чеки от подарков Ирины Сидоровны.
– Если Света говорит, что у этой Ирины Сидоровны не было ничего с ее отцом, значит, так оно и есть.
– И что ты предлагаешь?
Но то, что собиралась предложить Мариша, уже пришло в голову следователю Крошеву. Оказывается, пока Света беседовала с подругами, он все же позвонил Ирине Сидоровне и пригласил ее к себе. Причины, по какой он это сделал, хитрый следователь по телефону не раскрыл. И женщина поехала к нему в полном недоумении.
Этот маневр Крошев проделал не зря. В кабинете следователя и у него на глазах Ирине Сидоровне предстояло услышать известие об убийстве этой ночью ее любовника. И какой бы железобетонной ни была женщина, хоть краешек занавеса с ее истинных чувств она отдернет.
А Света тем временем настойчиво звала подруг к себе.
– А ты, похоже, нашла что-то интересное в бумагах твоего отца?..
– Что? Что ты нашла? – попробовала угадать Мариша.
– Приезжайте и сами посмотрите, – уклончиво ответила Света. – Клянусь, вы не пожалеете.
Разумеется, подруги приехали. Примчались, прилетели, прискакали! Света уже ждала их.
– Вот! – произнесла она, торжественно указывая на какой-то лист бумаги.
Честно говоря, ее находка подруг не впечатлила. Они ожидали от нее чего-то особенного. Может быть, дневник Виктора Сергеевича, в котором он письменно уведомлял общественность, что в случае его смерти просит винить такого-то. А дальше имя, фамилия и прочие подробности. Или хотя бы подозрения, что кто-то и за то-то его преследует. А тут лист бумаги.
– Ну и что это? – даже с обидой в голосе за разбитые надежды протянула Инна. – Какой-то чертеж!
– Не чертеж, а схема, – поправила ее Света.
– Сами видим, что не пейзаж. Что за схема еще?
– Не знаю.
Вот-те нате! Зовет и сама не знает, зачем зовет.
– Правда, не знаю, но догадываюсь, – добавила Света.
Вот это другое дело!
– Мне кажется, что я узнаю вот эти контуры.
И Света обвела тонкие линии, нанесенные на рисунок. Местами они и вовсе переходили в штриховку. Кроме них на рисунке были еще красные линии, обозначавшие что-то вроде лабиринта. И синяя линия, которая уверенно шла по этому лабиринту.
Сам чертеж был сделан на простом альбомном листе.
– Это чертил мой папа, – сказала Света. – Нет никакого сомнения.
– А он умел?
– У него всегда рука хорошо шла. Он же имел художественное образование. И графику очень любил. Так что начертить план здания ему было раз плюнуть.
– Так ты думаешь, это план какого-то здания?
– Без сомнения.
– Большое здание, – произнесла Мариша и вопросительно посмотрела на Свету.
– И что это такое, а? – спросила Инна и тоже посмотрела на Свету.
Света чуточку помедлила и произнесла:
– Мне кажется, что это план папиного музея.
Вот уж тут подруги действительно разинули рты. И уставились сначала на Свету, а потом на схему. А Света тем временем принялась объяснять:
– Вот эти тонкие линии – это нынешний вид нашего музея. А вот эта штриховка обозначает те перестройки, которые были сделаны в здании за последние два столетия.
– А красный лабиринт?
– Не понимаю. Но так как он проходит по всему музею, то думаю, что это либо вентиляционные шахты, либо канализация.
– Еще не легче! И зачем твоему отцу понадобился этот план?
– Не знаю, – покачала головой Света. – Но вряд ли он держал его у себя просто так. И… И мне кажется, что нам нужно пройти вот по этой линии.
И она указала на толстую синюю линию, которая почти не петляла по красному лабиринту, а уверенно двигалась в одном направлении.
Подруги изумились.
– Нам?!
– Пройти?!
– Но зачем?!
– Не знаю зачем. Не знаю как. Но я точно туда пойду! Вы со мной?
И Света вопросительно посмотрела на подруг. Девушки даже задохнулись от возмущения. И она еще спрашивает! Конечно они с ней!
– Разве мы можем отпустить тебя одну ползать по шахтам вентиляции.
– И в канализацию мы полезем вместе! Мало ли что!
Света растрогалась.
– У меня никогда не было таких преданных подруг! А если честно, то у меня вообще подруг не было!
Видя, что Света собирается зарыдать, Мариша быстро спросила:
– Ну и когда мы двинемся в путь?
Света мигом передумала рыдать и начала подсчитывать:
– Завтра я не могу. Завтра папины похороны. Может быть, послезавтра?
– А как насчет сегодняшней ночи? Сегодня ведь ты ничем не занята?
Судя по выражению лица Светы, она не была готова к таким решительным поступкам. Одно дело излагать свой план в теории, а другое, когда тебе предлагают его начать реализовывать тут же.
– Ну не знаю, – пробормотала она. – Нужно ведь найти вход.
– Вот и найдем!
– Проверить, можно ли там вообще передвигаться!
– Музей строился с размахом. Наши предки кубометры не экономили. Можешь не сомневаться, пролезем!
– Но надо же подготовиться!
– Да чего там готовиться! – воскликнула Инна. – Света, телись давай! Идем или не идем? Чай не в горы собираемся! Долгих сборов не нужно.
– Ну ладно! – решилась Света. – Идем!
