Вслед за этими, запыхавшись и тяжело отдуваясь, подоспели несколько женщин. Фитч не поверил своим глазам: эта толстуха в алом атласе… неужели это?.. Да нет же… Да! Его заключает в объятия миссис Каррикфергус!
* * *Мы из деликатности не будем останавливаться на подробностях этой встречи. Достаточно сказать, что обстоятельства дела кое-как разъяснились, мистера Брэндона отпустили с миром, и вот мы видим, подъехала наемная коляска и мистер Фитч соизволил сесть в нее вместе со своим вновь обретенным другом.
Брэндон был не чужд благородных порывов. Когда Фитч уселся в коляску, он подошел и протянул ему левую руку.
– Я не могу предложить вам правую, мистер Фитч, потому что этот чертов курьер мне ее покалечил; но, надеюсь, вы мне разрешите извиниться перед вами за мое постыдное поведение и сказать вам, что никогда в своей жизни я не встречал более храброго джентльмена, чем вы.
– Да, черт возьми, это так! – сказал милорд Синкбарз.
Фитч покраснел как пион.
– И все же, – сказал он, весь дрожа, – вы только что, мистер Брэндон, едва меня не убили. Я не могу пожать вам руку, сэр.
– Эх, ты, п'а-астак! – сказал многоумный милорд. – Он не мог п'ичинить тебе вреда, ни ты ему! Писта-алеты за-аядили без пуль.
– Что?! – вскричал Фитч, отшатнувшись. – И это у у вас, господа, называется шуткой? Ах, милорд, милорд! – Тут бедный Фитч разразился доподлинными слезами на алой атласной груди миссис Каррикфергус; а она и мисе Рант обе и без того рыдали в голос. И так под громкие крики и ликование коляска укатила.
– Какай слюнтяй и ca-аве'шенный осел! – вынес свой премудрый приговор Синкбарз. – П'авда, Тафтхант?
Тафтхант, разумеется, с ним согласился; но Брэндон был настроен на великодушие.
– Ей-богу! По-моему, эти слезы делают ему честь. Когда я сошелся с ним сегодня утром, я намеревался провести игру честно. А мистер Тафтхант, когда он называет человека трусом, потому что тот плачет… мистер Тафтхант отлично знает, что такое пистолет, и знает, что иной джентльмен, как ни смел, а не решится стать под дуло.
Мистер Тафтхант понял намек и пошел вперед, кусая губы. А что касается нашего благородного моралиста, мистера Брэндона, то я счастлив сообщить, что судьба уготовила ему добрую награду в том же роде, какая только что выпала на долю мистеру Фитчу, но еще более высокую.
Заключалась она в том, что, забыв приличия и девичий стыд, в присутствии лорда виконта Синкбарза и его приятеля, это маленькое глупое создание, Каролина Ганн, выбежала из гостиной в коридор (она простояла у окна с той минуты, как только очнулась от обморока, и – боже мой! – какой страх, какую пытку вытерпело это бедное трепещущее сердечко за полчаса отсутствия ее любезного!) – Каролина Ганн, говорю я, выбежала в коридор и кинулась на шею Брэндону, и целовала его, и называла своим милым, милым, милым, дорогим своим Джорджем, и рыдала, и смеялась, пока Джордж, мягко обхватив ее за талию, не увел ее в маленькую грязную гостиную и не прикрыл за собою дверь.
– Ого! – воскликнул Синкбарз. – Вот это, ей-богу, сцена! Эй, Бекки, Полли, как вас там… несите нам завт'ак; и надеюсь, вы не забыли п'о содовую. Тафти, мой мальчик, па-а-шли наве'х!
* * *Когда Брэндон прибежал к ним на второй этаж – а сделал он это через две минуты, сдав Каролину на попечение Бекки, – в глазах его стояли слезы; когда же Синкбарз принялся над ним подтрунивать в своем обычном утонченном стиле, Брэндон торжественно сказал:
– Прошу вас, сэр, перестаньте смеяться, так как эта девица, клянусь, очень скоро станет моей женой.
– Вашей женой!.. А что скажет ваш отец, и что скажут ваши к'эдиторы, и что скажет мисс Голдмор с ее ста тысячами фунтов? – спросил Синкбарз.
– Плевать я хотел на мисс Голдмор, – сказал Брэндон, – и на кредиторов тоже; а мой отец пусть утешается, как может.
Брэндон ушел в свои мечтания.
– Не о чем тут раздумывать, – воскликнул он, помолчав. – Вы же видите, что это за девушка, Синкбарз. Я люблю ее – видит бог, я схожу по ней с ума! Она будет моей, чем бы это ни кончилось. И к тому же, – добавил он, понизив голос, – почему отец непременно должен об этом знать?
– О, гуом и молния, вот это любовь! – закричал его друг. – Ей-богу, мне нравится такая решительность. И к черту всех на свете отцов. Постойте! Блестящая мысль! Если вам нужно обвенчаться, на это у нас есть Том Тафтхант, он и обделает вам все это дельце. – Маленький лорд Синкбарз был сам не свой от радостного возбуждения и думал про себя: «Вот это, черт возьми, настоящая интрига!»
– Как, разве Тафтхант рукоположен? – удивился Брэндон.
– Да, – ответил его преподобие. – Разве вы этого не видите по моей одежде? Я рукоположен шесть недель тому назад, когда окончил курс. Отец Синкбарза обещал мне приход.
– И ты нам обвенчаешь Джорджа – сейчас же!
– Как, без лицензии на брак?
– На черта нам далась лицензия! Мы же не побежим доносить, как вы думаете, Джордж?
– Но только, чтоб в ее семействе не узнали, – сказал Джордж. – Уж эти побегут!
– А с чего им? Почему Тому не обвенчать вас прямо тут, в комнате, безо всякой церкви и разных причиндалов?
– Вы меня вызволите, милорд, – сказал Том, – если что случится; и если Брэндон на это идет, что ж, я готов… Ему каюк, если он на это пойдет, пробурчал Тафтхант про себя, – и уж тут я ему отомщу, подлецу: будет знать, как заноситься и помыкать людьми!
* * *Итак, в тот самый день, в комнате Брэндона, достойным служителем церкви – его преподобием Томасом Тафтхантом, без лицензии и при единственном свидетеле – милорде Синкбарзе, бедняжка Каролина, не смыслившая ничего, слыхом не слыхавшая ни про какие лицензии, знать не знавшая об оглашениях, была некоторым образом обвенчана с неким джентльменом, называвшим себя Джорджем Брэндоном; причем «Джордж Брэндон» не было его настоящим именем.
Никаких записей в церковных книгах не сделали – Тафтхант всего лишь прочитал по требнику текст свадебного обряда. Бекки, единственная попечительница Каролины, не заподозрила обмана: когда бедная девочка расцеловалась с нею и, краснея, показала свое золотое кольцо, она подумала, что все сделано, как полагается. И в тот же день счастливая чета отбыла в Дувр на те пятьдесят фунтов, которые Синкбарз одолжил жениху.
Бекки получила от Каролины письмецо, которое должна была свезти ее маменьке к Свигби; и они уговорились, что она
