– И ванна в доме! – раздался восхищенный голос Ивана Алексеевича, который, осматривая дом, забрел дальше. – И горячая вода есть! Это же сколько денег нужно было вложить, чтобы так устроиться! А в Карелии у Заливного такие же хоромы?
– Мы сейчас в доме зятя! А у него дома в Карелии совсем просто. Даже телевизора нет.
– Ну, тут-то телевизор есть. Ого! И караоке.
Лесе все эти восторги надоели.
– Мы сюда не петь дифирамбы приехали! – рявкнула она на друзей. – Смотрите, Очкастый вот-вот окончательно очухается. Соседи вокруг дачи так и шныряют. Вдруг он орать вздумает.
– И куда нам его деть?
– В подпол! – предложила Кира, сама ужасаясь собственной жестокости.
– Больного человека нельзя в подпол! – немедленно возразила сердобольная Леся. – Он только что из больницы. Ему же плохо!
– Тем старичкам тоже было плохо!
– И Светлане!
– И детям!
При упоминании о детях Леся сдалась.
– Ладно, в подпол так в подпол.
И Очкастого, взяв его снова под руки, поволокли в подвал. Он вяло сопротивлялся. И пытался выяснить, какого черта происходит.
– Кто все эти люди? – бормотал он, поводя сонным взглядом по сторонам. – Где мы? Где девочки? А музыка? Хочу танцевать!
И он в самом деле попытался изобразить на ходу своими непослушными ногами танцевальные па. В результате он зацепил напольную разрисованную драконами вазу, примостившуюся в углу. Ваза дрогнула. И стала заваливаться на пол.
– Лови ее! – заорал Апогей. – Разобьется!
Кира ринулась на спасение вазы. Он тоже. В пути они столкнулись лбами. И, охнув, разлетелись в разные стороны.
Результат был плачевный. Во-первых, разбитая ваза. Во-вторых, упавший и порезавшийся осколками Очкастый, который окончательно пришел в себя и теперь громко протестовал, требуя объяснений.
– Какого черта тут происходит?! – вопил он все громче. – Пусти! Пусти меня, скотина! Это произвол.
При этом он энергично дрыгал ногой, за которую его держал свалившийся тут же Иван Алексеевич. И другой ногой – свободной – пленник тоже дрыгал. И этой самой злополучной ногой каким-то образом дотянулся до шаткого одноногого столика, на котором стоял еще один керамический шедевр. Столик полетел в одну сторону, а стоящее на нем керамическое чудо рухнуло на пол. И тоже разбилось.
Скандал! Настоящий скандал! Сколько убытков. А до вожделенного подвала еще так далеко! Теперь даже Леся не сомневалась, что этого хулигана и дебошира лучше закрыть. Так сказать, от греха подальше. А то еще чего-нибудь кокнет, а им потом объясняться с хозяевами дачи.
– Заткните ему рот! – страшным шепотом шипела заваленная осколками вазы Кира. – Соседи услышат!
– Пусть все слышат! – громко вопил совершенно потерявший совесть Очкастый. – Люди! На помощь!
– Убью! – прорычала Кира и в самом деле сделала рывок в сторону осатаневшего Очкастого.
Но ее опередил Апогей. Схватив Очкастого за шиворот одной рукой, он поволок его в подвал. Ворот футболки, за которую держался Апогей, перетянул Очкастому горло. И громко вопить он не мог. Только сдавленно кряхтел и пыхтел. Таким образом Апогей и проволок Очкастого почти по всему дому. Остальные преданно следовали за ними. Но внезапно Апогей остановился и, оглянувшись назад, возмутился:
– Ну и где тут этот чертов подвал?!
Разумеется, никто этого не знал. Даже сама Кира, предложившая запихать туда Очкастого, рассуждала чисто гипотетически. Раз есть дом, значит, должен быть и подвал.
– Так ищите! – страшным голосом прорычал Апогей.
Начались суматошные поиски подвала. Повезло Лесе, которая, пробегая в очередной раз по гостиной, споткнулась о тяжелый ковер. И рухнула на пол. Локоть ее при этом ударился о какую-то выступающую деталь. Убрав ковер и потянув ее на себя, девушка обнаружила лаз в полу.
– Сюда! – закричала она. – Он тут!
Потом начались мучения с запихиванием Очкастого в подвал. Он упорствовал. Растопыривался. И влезать туда не желал.
– Не хочу! Там темно! Кто вы такие? Что вам от меня нужно?
Но в конце концов совместными усилиями четверке друзей-похитителей удалось спихнуть своего пленника вниз. С диким воплем он полетел в подпол.
– Уф! Никогда не думал, что похищать людей – это так хлопотно! – вытирая крупный пот со лба, произнес Иван Алексеевич. – Даже на работе так не уставал.
Прикрыв крышку люка, так что крики Очкастого теперь были почти совсем не слышны, все четверо присели, чтобы прийти в себя. И именно в этот момент раздался звонок Кириного телефона. Звонил Заливной.
