— Хреновый из тебя учитель! — перебиваю, и брови Мити лезут на лоб:
— Хреновый потому, что не следил за тобой ежесекундно? Я тебе кто – хранитель снов? Это всего лишь наушники. Вставай, мне нужно закрыть зал.
Охренеть…
— А если бы меня пырнули тут?..
— Сказал же: разберусь! — раздражённо. — Поднимайся, — встаёт на ноги и меня следом поднимает. — Я отвезу тебя домой.
Ха.
— А может, сразу переедешь ко мне? Чего тянуть?
— Что? — хмурится.
А я глаза закатываю:
— Тебя и так стало слишком много в моей жизни. И машины твоей. Избавь от удовольствия, — запихиваю в сумочку iPod, разрезанные надвое наушники и направляюсь к двери.
— Ты либо отчаянная настолько, — звучит в спину, — либо больная на всю голову!
Замираю, но и не думаю оборачиваться. Слушаю.
— На улице темно, - это, во-первых. Во-вторых, если с тобой что-нибудь случится по дороге домой, я не хочу быть за это ответственным. А учитывая твои сверх способности находить проблемы на свою задницу, отпусти я тебя и ответственности точно не избежать. Ну, а в-третьих, — оказывается лицом к лицу со мной, выдерживает паузу и смягчившись добавляет: — Мне нужна моя крутка. Я в ней права оставил.
— А если увидит кто? — интересуюсь скользко. — Или у вас в городе считается нормой, когда ученица садится в тачку к своему учителю?
Губы в улыбке повеселённой кривит, складывает руки на груди и глазами своими дьявольскими сверкает:
— За свою репутацию переживаешь?
— За свою? — усмехаюсь в ответ. — Разве есть что-то ниже дна?
— Ну вот и отлично, — выталкивает меня в коридор и принимается запирать дверь. — За меня можешь не беспокоиться.
— Такой правильный?
Заканчивает возиться с замком, прячет ключи в карман и практически вплотную ко мне подходит. Так близко оказывается, что я боюсь сделать вдох поглубже и не дай Бог не задеть его грудь своей. Но назад не отхожу, хоть и очень хочется…
Глаза в полумраке коридора блестят, как у хищника выбравшегося на охоту, рваные локоны падают на лоб и слегка касаются ресниц, что бросают на щёки две длинных зловещих тени. Губы плотно сомкнуты, челюсти напряжены, вены на шее вздуты, словно хищник наконец выследил свою жертву и вот-вот совершит прыжок.
Ну точно – Сатана.
Волоски на шее невольно встают дыбом, а по коже бегут мурашки.
Не знай я, что за тип передо мной, и встреть его в тёмном переулке, бежала бы куда глаза глядят, даже не оборачиваясь.
— Правильный? — шепчет вкрадчиво и его тёплое дыхание скользит по моей щеке. — Я – правильный?..
Ещё ближе наклоняется, так что приходится напрячь каждую мышцу в теле, чтобы не шелохнуться, и ещё тише, ещё опаснее шепчет:
— Уверена?
С мгновенно участившимся дыханием, резко поворачиваю голову и тут же натыкаюсь взглядом на широкую весёлую улыбку.
— Шутка, — подмигивает и первым отстраняется, зашагав по коридору. — Идём, школьница. У меня ещё много дел.
А я ещё с полминуты с места не двигаюсь, глядя как широкая спина Мити исчезает во мраке коридора, и с облегчением думаю о том, как же рада царящей вокруг темноте, ведь в ней не видно моего горящего, залитого краской лица.
ГЛАВА 9
Так-с. Посмотрим.
Вытаскиваю права из внутреннего кармана куртки Выскочки и без тени сомнений, читаю:
— Арчипов Дмитрий Александрович… О, ну теперь понятно почему его те гопники Арчи назвали. Что-то вроде прозвище?.. Да ещё и авторитет похоже, раз они от него поджав хвосты бежали… Ха. {Авторитет.} Тааак. Год рождения… Год рождения… Сколько? Двадцать пять лет? Я бы все тридцать дала. — Фыркаю, запихиваю права обратно в карман и направляюсь к выходу.
Ждёт внизу, у подъезда. Хотел подняться. Ага, раскатал губу. К хорошему быстро привыкаешь…
Обвела коридор унылым взглядом и сделала вывод, что, в общем-то, хорошего в этой квартире и нет ничего. Чтобы привыкать.
Выпархиваю из подъезда, и с абсолютно непроницаемым лицом вручаю Выскочке его куртку:
— Вот. Держите, {Дмитрий Александрович}, — не глядя протягиваю, рассматривая огоньки в окошках дома напротив, будто это крайне занимательное занятие.
Усмехается повеселённо:
— Мы не в школе. Можно просто - Митя. А! Прости… ты же мне другое имя дала, да?
— Я пошла, — отрезаю замогильным голосом, и разворачиваюсь к подъезду, как тут…
Вдруг за руку меня хватает, не грубо – осторожно, и мягко разворачивает к себе лицом.
Вот чёрт.
Что со мной? Отчего вдруг в жар бросило? А сердце в груди, почему так непривычно громко заухало?
Заболеваю? Ну, точно надо в больницу прогуляться.
И смотрит на меня так пристально, что аж слюну сглотнуть не выходит, будто горло от спазма сдавило. И для чего-то ближе подходит; всего на шаг, но кажется, будто весь кислород между нами вытеснил, дышать практически не чем стало.
Тёплый жёлтый свет от фонаря над нами придаёт его коже оттенок карамели, а в глазах, что словно внутрь меня заглянуть пытаются, будто тёмный океан плещется, опасный, таинственный и такой манящий…
Брррр…
Встряхиваю головой и резко выдёргиваю свою руку из его.
Может в России это болезнь такая? Когда замираешь на ком-то взглядом и отвести его не можешь?.. Очень странно себя чувствую.
Молчит. Просто смотрит. Без всякого выражения. С тем же успехом можно смотреть на стену - чтобы просто взгляд куда-нибудь уткнуть, - и думать о чём-то своём.
— Почему ты здесь? — Сперва кажется, ветер листвой зашелестел, а, нет, - оказалось, Митя заговорил. И тон этот не нравится мне ещё больше, чем взгляд, которым он на меня смотрит. Странный, - пожалуй, лучшее ему определение.
Обнимаю себя руками, делая вид, что ёжусь от холода, в то время, когда от жара в пот кидает, и мало заинтересованно спрашиваю:
— О чём ты?
— Почему ты здесь? Зачем в этот город приехала?
Мрачно усмехаюсь:
— Да вот как-то у меня мнение не спросили, понимаешь?
— Чья это квартира? — кивает наверх. — Съёмная?
— Нет, она… — Стоп. — А тебе-то что?
Делает глубокий вдох, открывает рот, чтобы ответить, но тут же закрывает его, говорить передумав. Будто только что дошло, что тратить время на меня – глупость несусветная.
— Ладно, — наконец взгляд отводит, запускает руку в карман джинсов и миг спустя протягивает мне…
Айфоша?!..
— Держи, — кивает.
Держу… держу мину кирпичом, а руки так и чешутся схватить своё сокровище и мчаться домой со всех ног.
— Вот так просто? — невозмутимо интересуюсь.
— Нет, — лоб хмурит и челюсти сжимает, будто с трудом сдерживая себя от желания разбить мой телефон о фонарный столб, но по каким-то причинам не может себе этого позволить. — Забирай. А завтра приходи в «Клевер».
— Что? — звонко. —
