– У Бринн? Даже намека не было. Да она сам оптимизм. Ничто не может повергнуть ее в депрессию. Я бы даже сказала, что в последние несколько месяцев Бринн была радостнее, чем всегда. Встречалась с одним парнем и, как мне кажется, думала, что он тот самый. Ну вы понимаете? Свадебные колокола… Она часто оставалась у него ночевать. Последние два вечера мы с ней не виделись.
– А как зовут этого парня? – спросил Фрост.
– Габриэль Техада. Он адвокат в Саусалито.
– Как они познакомились?
– Он пришел в «Мейсис» перед Рождеством, покупал духи для своей девушки. А после того как Габ познакомился с Бринн, эта девушка быстро стала бывшей.
– Ясно…
Тут Фрост услышал утробный звук с заднего сиденья машины и оглянулся. По салону поплыло вонючее облако, и он зажал нос.
– Фу, Шак, ну что ты? Как ты мог? – сказал он.
Люси смущенно поморщилась. И вскрикнула, когда на приборной панели, перепрыгнув через сиденье, уселся маленький черно-белый кот. У него были огромные темные глаза, розовый нос и черный подбородок на фоне белых щек и грудки. Уши заканчивались белыми кисточками. Кот склонил голову набок, обвил лапы коротким хвостом и принялся с видом практикующего психиатра изучать лицо девушки.
– Извините, – сказал Фрост, – обычно, когда у меня в машине никого нет, он ждет до лотка.
– Это ваш кот?
– Ну вроде того… Долгая история. Знакомьтесь, это Шак.
– Шак? В честь баскетболиста?
– Нет, в честь Эрнеста Шеклтона. Исследователя Антарктики.
– О, – произнесла Люси.
– Я любитель истории. Кстати, у вас есть аллергия?
– Нет.
Шак воспринял ее ответ как приглашение. Он спрыгнул с приборной панели к Люси на колени, покрутился и лег, выставляя на обозрение черное пузо с единственным белым пятнышком, похожим на печенье «Орео». От носа до хвоста кот был всего с фут. Люси почесала его под подбородком, и Фрост обратил внимание на то, что она снова обрела власть над своими руками.
– Похоже, паралич проходит, – сказал он.
– Ой! – воскликнула Люси и пошевелила пальцами. – Вы правы. Я же говорила, что все это временное.
– Убрать Шака на заднее сиденье? У меня там переноска.
– Нет, всё в порядке. – Люси помотала головой. – Это полицейский кот? Не знала, что такое бывает.
– Нет, он просто кошачий кот. Иногда ему нравится ездить со мной.
– Мне казалось, кошки ненавидят машины.
– Только не Шак. Он согласен ездить куда угодно. У него сердце исследователя. Отсюда и его кличка.
– Это просто класс, – сказала Люси. – Ну то, что вы возите его собой.
– Вот такие мы, инспекторы отдела убийств. Классные ребята.
Люси удивленно вскинула брови.
– Убийств?
– Это мой отдел. Мы расследуем все подозрительные случаи смерти. Судя по тому, что вы рассказываете мне, поведение Бринн не соответствовало ее характеру, и мне хотелось бы выяснить, чем это было вызвано.
– А вы когда-нибудь сталкивались с такими случаями? – спросила Люси.
Фрост ответил не сразу.
– Экстремальное поведение обычно наводит меня на мысль об «ангельской пыли» или кое-каких синтетических препаратах. То, что вы описываете, очень похоже на резкую галлюциногенную реакцию.
– Уверяю вас, Бринн никогда не принимала наркотики, – твердо заявила Люси. – Даже марихуану не пробовала. Она была веганкой. «Мое тело – мой храм». И все в таком роде.
– А она курила?
– Нет.
– Вы не заметили ничего необычного до того, как у нее все это началось?
– Нет, абсолютно ничего… – Люси задумчиво нахмурилась, отчего у нее на лбу появились морщины. Она погладила Шака по животу, и кот с удовольствием потянулся. У Шака были четко определенные симпатии и антипатии в отношении людей, и сейчас он, очевидно, решил, что Люси Хаген ему симпатична.
– Ничего? – наблюдая за девушкой, уточнил Фрост. – Уверены?
Люси огляделась по сторонам. Машины тонкой струйкой вливались в единственную полосу, оставленную полицией для проезда.
– Кое-что было. Странная маска.
– Маска?
– Вместе с нами в пробке стояла одна машина, и на водителе была жуткая маска. Во всяком случае, мне так показалось… Окно открылось и закрылось так быстро, что я решила, что все это игра воображения. А Бринн вообще ничего не видела.
– А что это была за маска? – спросил Фрост.
– Страшная. Мертвенно-белая. Огромная, потусторонняя улыбка, красные губы. Глаза, как у мухи. Еще волосы поддельные.
– Похоже, вы все это не выдумали… Помните, что за машина?
– Я бы сказала, что «Катласс», но не уверена. У нее были затемненные стекла. Черная, кажется.
– А эта машина могла последовать за вами, когда вы уехали с вечеринки?
– Вполне возможно. Я ни разу не смотрела назад, поэтому не знаю. Водитель ничего не сказал и ничего не сделал. Он просто открыл окно и уставился на меня.
– Вы уверены, что это был мужчина? – спросил Фрост.
– Опять же, мне показалось, что это мужчина, но точно сказать не могу.
– А этот человек выходил на мост, когда Бринн стала странно вести себя?
Люси пожала плечами.
– Если и выходил, то без маски. Мне было слишком плохо, чтобы обращать внимание на тех, кто вылезал из машин. А когда я снова вспомнила о той машине, она уже уехала.
– Ясно.
– Думаете, это что-то значит? – спросила Люси.
– Не знаю. Странно, конечно, но и все случившееся очень странно, – сказал Фрост. – Вы говорите, что никогда не слышали о женщине по имени Моника Фарр… А вы в этом уверены?
– Абсолютно. Это имя совсем мне не знакомо.
– Вы с Бринн когда-нибудь бывали в киноцентре в Пресидио?
– Нет, я никогда там не была. И Бринн тоже нет – во всяком случае, за тот период, что мы знакомы. А почему вы задаете мне эти вопросы? Какое отношение это имеет к Бринн? – Так как Фрост не ответил, Люси добавила: – Вы же понимаете, что я стану искать эту женщину через «Гугл», когда вернусь домой.
Фрост знал, что так и будет. Отныне секретов больше нет.
– Ладно. Дело в том, что Бринн не первая, у кого вот так слетает крыша, – сказал он. – Два месяца назад в киноцентре на свадебном приеме с женщиной по имени Моника Фарр случилась точно такая же история. Она тоже погибла.
Глава 3
– Пошли, Шак, – сказал Фрост.
Он подхватил кота под теплое пузо и поднялся на крыльцо дома, стоявшего на Рашн-Хилл, в конце тупиковой Грин-стрит. Именно в этом оштукатуренном и покрашенном в коричневый цвет двухэтажном особняке они с Шаком и жили. Из окон открывался вид на миллион долларов – на Залив. Из-за темной мебели в стиле барокко создавалось впечатление, будто дом обставляла престарелая дама с европейскими вкусами. Так и было на самом деле.
У Фроста от усталости слипались глаза. Было четыре утра. Он не стал включать люстру, так как через огромное, во всю стену окно света в помещение проникало достаточно. Истон был голоден; за последние восемнадцать часов он не ел ничего, кроме хот-дога в «Москоне-центре». Утром, когда полицейский уходил на работу, в холодильнике было пусто, но сейчас он все равно прошел на кухню и открыл дверцу. И
