вовсе не пустят в Германию. У тебя ведь гостевая виза. Так вот, больше тебе визы не видать. Это в моих силах устроить. Я вас разлучу.
– Что вы мне угрожаете, я обращусь в полицию! – рассердилась Анна.
– Не надо в полицию, – совершенно неожиданно испугалась собеседница. – И вообще я сейчас не могу говорить, у меня придет друг с минуты на минуту. Собираемся приятно провести вечер. Я еще позвоню. – И обнадежив этим обещанием Аню, собеседница повесила трубку.
Вернер явился домой под вечер. При виде накрытого стола он с отвисшей челюстью прислонился к дверному косяку.
– Кого еще мы ждем? – слабым голосом поинтересовался он у Анны. – У меня не наберется столько родственников, чтобы съесть все это.
Но Анне было не до него. Время поджимало, и она помчалась наверх переодеваться. Когда девушка вернулась во всем блеске своего нового платья, Вернера в гостиной не было. Анна отправилась его искать и обнаружила возле открытой дверцы холодильника: Вернер беспомощно созерцал в его недрах горы мороженого…
– Боже мой! – тихо причитал бедный немец, павший жертвой русского гостеприимства. – Они же никогда не уйдут! Мы будем вынуждены терпеть гостей не один день, пока все не съедим.
Однако долго убиваться ему не пришлось. В дверь уже ломились. Первыми пришли Кати со своим южанином. Потом явились Моника со своим рентгенологом Гансом и еще один милый старичок. Поцеловав Анне ручку, он сразу же забился в кресло, да так и остался сидеть в нем, не сводя глаз с Моники. Последними прибывшими были Ева со своим мужем. Всякий, кто видел их в первый раз, невольно задавался вопросом, что держит такую красавицу и умницу рядом с этим заморышем, да еще с на редкость нудным характером и скверным чувством юмора.
Вернер не солгал, Ева не могла не понравиться. Помимо красоты, у его старшей дочери была широкая приветливая улыбка, которая частенько играла на ее лице. А если вкратце описать ее внешность, то у Евы были длинные густые волосы, чистые синие глаза и чудесная кожа. С ее мужем Томом дело обстояло значительно хуже. Он был рыжий, длинный и весь какой-то нескладный. От взгляда его выпученных блеклых глаз просто мороз подирал по коже.
– Здравствуйте, – буркнул он и немедленно присосался к Аниной руке.
– Добрый вечер, – с трудом вернув себе свою конечность, ответила Анна. – Милости просим, – это уже относилось к Еве.
При виде изобилия, царившего на столе, гости немного опешили, но, как Анна и ожидала, быстренько сообразили, как им вести себя дальше. Один Вернер оставался растерянным и довольно кислым. Мало ел, мало пил и лишь недовольно покряхтывал, когда Том подносил ко рту очередную корзиночку с икрой.
– Выпьем за прекрасную хозяйку этого дома! – провозгласил наконец Том.
Монику перекосило словно от зубной боли, Кати демонстративно отставила бокал, а Ева оказалась в трудном положении. С одной стороны, ей не хотелось обидеть мужа, а с другой – выпить бокал она тоже не могла. Поэтому только подняла его и сразу же ловко опрокинула содержимое на ковер.
– Ничего страшного, – заверил ее Вернер. – Он уже прошел крещение. Выпьем лучше за то, что я нашел человека, который согреет мою старость своим теплом.
Монику перекосило еще сильнее, а Кати решила этим вечером вообще больше не пить.
– Наконец-то я счастлив, – продолжал как ни в чем не бывало Вернер. – Хочу вам всем сообщить известие, которое должно вас порадовать, если вы меня хоть немного любите. Вчера я сделал Анне официальное предложение, и она согласилась стать моей женой со всеми вытекающими обстоятельствами.
За столом воцарилось томительное молчание. Все обдумывали, что нужно сказать, чтобы не обидеть кого-нибудь из бывших супругов.
– Ты любишь? – спросила Ева.
– Люблю, – ответил Вернер, почему-то глядя на Монику. – И женюсь, как только получу развод. Думаю, что за этим дело не станет. Ты ведь не против, дорогая?
– Ничуть, – справившись со своими лицевыми мышцами, заверила Моника. – Я сама жду этого не меньше тебя.
– А как же мы?! – растерянно проговорила Кати. – У нас с Евой больше не будет папы и мамы. А будет отдельно папа, а отдельно мама? Чем мы сможем это компенсировать?..
– Если ты об этом, то в своем новом завещании…
– Новом завещании?! – раздался удивленный хор голосов.
– Да, я решил, что мое завещание десятилетней давности уже не годится. Ведь обе мои дочери выросли и вышли замуж, а стало быть, о них есть кому позаботиться. А моя жена теперь вообще жена другого человека. Поэтому необходимо внести в завещание коррективы. И с этим медлить не следует. Жизнь коротка, и я не хочу, чтобы из-за моей нерешительности пострадала та, которую я люблю больше всех на свете.
– Не обольщайся, теперь это уже не ты, – ехидно прошептала Кати на ухо сестре.
– Папочка, ты хорошо подумал? – вкрадчиво спросила Ева у отца. – Ты уверен в своих чувствах? Может, вы с Анной еще недостаточно знакомы, чтобы принимать такие скоропалительные решения?
Аня почувствовала, как ее былая симпатия к Еве стремительно испаряется.
– Я уверен, – твердо сказал Вернер. – И могу рассказать тебе, какая Анна чудесная девушка, да ты со временем и сама ее полюбишь. Все вы ее полюбите.
В его словах слышалась угроза. Поэтому родственники сочли за лучшее пока замять больную тему и переключились на занятие значительно более приятное – поглощение горячего. Невзирая на чувства, которые родные Вернера испытывали к Анне, горячее прошло, как говорится, на ура. Гости отвалились от стола только после того, как в огромной посудине, которую Анна приспособила вместо соусника, не осталось
