– Я совсем забыла предупредить тебя о ловушках, которые я поставила по твоей просьбе, – объяснила она Ане.
– По моей просьбе? – прошипела подруга, в ярости не обратив внимания на множественное число.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что едва она сделала еще один шаг, как ее обсыпало каким-то порошком.
– Что это такое? – возмутилась Аня, пытаясь стряхнуть с себя вещество, которое, смешавшись с водой, превратилось в вязкую кашу.
– Ой, прости! – заволновалась Мариша. – Надо скорее смыть.
– Что это такое? – повторила Аня, преисполненная дурных предчувствий.
– Так, один компонент, который используют строители, – уклончиво пояснила Мариша. – Пошли в душ.
– Не могу, – неожиданно сказала Аня. – Меня что-то держит.
– Ах, это я тут тюбики с клеем разложила, – вспомнила Мариша. – Не беспокойся, я тебя отдеру. Или лучше его сначала смыть? А то еще засохнет, чего доброго, – пробормотала она.
– Что засохнет?! Чем ты меня обсыпала? – заголосила Аня. – Это гипс?
– Хуже, – мрачно констатировала Мариша. – Цемент.
– Ну, цемент так быстро не засохнет, – успокоилась Аня.
– Этот засохнет.
И действительно, Аня почувствовала, как ее тело начинает цепенеть. Каждое движение давалось с большим трудом. Одежда задубела, о прическе не стоит говорить, а кожа лица и рук покрылась коркой, содрать которую удавалось только местами.
– Спасай меня скорей! – взвыла Аня.
– Брось туфли! – скомандовала Мариша. – Я тюбики с клеем уже собрала. Можешь смело идти.
– Не могу я смело идти и вообще никак не могу идти, – завизжала Аня. – Я даже ногу в колене согнуть не могу…
– А зачем тебе это? – удивилась Мариша.
– Идиотка несчастная, а как я, по-твоему, сниму туфельки? Они ведь на пуговках. Их расстегивать нужно, чтобы снять.
Мариша проворно освободила Аню от обуви и буквально потащила подругу наверх в душ. Они едва успели. Цемент еще не схватился намертво. Поэтому большую часть платья удалось отмыть. А оставшиеся небольшие пятна, по мнению Мариши, лишь оживляли и придавали своеобразие Аниному одеянию. С лицом и руками тоже все обошлось. Благодаря слою крема цемент с них полностью смылся. А вот с волосами пришлось повозиться. Тут дела обстояли хуже всего. Местами цемент вымылся, местами девушки обоюдными усилиями его вычесали и выкрошили, но осталось еще несколько безнадежных мест. На этих участках цемент застыл навечно, и никакими средствами его оттуда извлечь не удавалось.
– Это какой-то кошмар, – заключила Аня, поглядевшись на себя в зеркало. – Придется выстригать.
– Ты что, я не умею, – испугалась Мариша.
Волосы у Ани были роскошные. Густые, пышные и вились красивыми локонами. Аня ими очень гордилась. Вот у Маришиной тети тоже была роскошная рыжая грива, но тетка никогда не обращала на них особого внимания. Они у нее росли в совершеннейшем небрежении. Тетка, верно, не стала бы особенно возражать против нескольких кусочков цемента, случайно застрявших в ее волосах. А вот Аня возражала. И очень активно.
– Ладно! – решилась Мариша. – Но потом не говори, что я тебя не предупреждала. – И она защелкала ножницами.
– Можешь смотреть, – разрешила она после получаса каторжного труда и сняла простыню с зеркала.
– М-да, – протянула Аня. – Даже не верится, что это я.
Из зеркала на нее смотрела девушка с удивительно причудливой стрижкой. Некоторые пряди были отхвачены под корень, другие – до половины, а третьи остались нетронутыми. Анина голова пострадала от цемента неравномерно. Больше всего досталось ее левой части, и сейчас она выглядела особенно живописно. Основная часть проплешин сгруппировалась именно там.
– Ты хоть сделай симметрично, – потребовала Аня.
Мариша попыталась возразить, уверяя, что так гораздо оригинальней, но почему-то слова застряли у нее в горле, и она приступила к делу.
– Теперь хорошо, – одобрила Аня, когда Мариша закончила. – Завтра пойду к мастеру и попрошу, чтобы он обрил меня наголо. А сейчас пошли перекусим.
Спустившись в холл, девушки дружно ахнули. В горячке спасения Аниной прически они совсем забыли про цемент, оставшийся на полу, стенах и мебели. К этому времени он застыл уже намертво.
– А какого-нибудь растворителя для цемента случайно не изобрели? – поинтересовалась расстроенная представшей картиной Анна. – Ты только посмотри на это. Меня же убьют.
– Кто? – осведомилась Мариша. – Если дом твой, то ты можешь делать с ним все, что захочешь. Можешь все тут целиком облить цементом, никто тебе и слова не смеет сказать. Видишь, теперь у тебя появился еще один стимул, чтобы не отдавать дом твоим конкурентам. А то они еще тебя заставят заплатить за разбитые окна, изуродованную мебель и пол и сломанный пылесос.
– Как, пылесос тоже сломался? – упавшим голосом спросила Аня.
