девушка, мы бы ей вернули ее туфлю, – сказала она ему на прощанье.
– Итак, вместо завещания у нас рукопись этого исстрадавшегося сердца, – подытожила Мариша. – Где будем искать дальше? В пруд я больше не полезу, признаю, это была плохая идея.
– Не такая уж и плохая, мы точно узнали, что у меня была куча предшественниц. Теперь мы хоть что-то знаем. Определенно нам повезло.
– Ты бы так не говорила, если бы это тебе пришлось задыхаться на дне этой зловонной лужи, – заметила Мариша. – И к тому же нет там больше ничего. Я все обшарила. Тайник где-то в другом месте. О нем знал только Вернер. Потому что если бы знала Моника, то уж нашла бы способ проникнуть в дом. Ты бы ее не остановила. Значит, Вернер сделал тайник уже после того, как Моника ушла от него.
– Точно! Он его и сделал! Где обычно делают тайники? В мебели! – воскликнула Анна. – А я видела счет из мастерской за какие-то столярные работы. Можно будет найти того мастера и поговорить с ним.
– И что толку, Вернер давно оплатил этот счет, а названия мастерской ты не помнишь. Где нам ее искать?
– Так это же я вытащила этот счет из почтового ящика вместе с очередной пачкой писем от поклонниц, – вспомнила Аня. – Письма я сожгла в саду, а счет положила в карман своих джинсов, да так и забыла его там.
И подруги устремились наверх. Счет и в самом деле лежал в кармане брюк.
– Фирма «Кайзер», – прочла Аня. – Тут и адрес есть. И телефон.
– Звони.
– А что я спрошу?
– Как что? Спроси, не ваши ли люди выполняли работу по такому-то адресу. У нас, мол, есть к ним пара вопросов, – подсказала Мариша.
Анна кивнула и набрала номер. Ей ответили сразу же.
– Они предлагают нам самим подъехать в фирму к семи вечера и переговорить с мастером, если нам не терпится. А нет, так они завтра его пришлют.
– Конечно, поедем сами. Чего нам ждать? – сказала Мариша.
Обладатель загранпаспорта на фамилию Сливко стоял в аэропорту Москвы и думал о том, что вряд ли когда-нибудь еще увидит эту землю. Никакой печали он не испытывал. По странному совпадению всякая связь с родными у него была потеряна, как и у того Сливко, у которого он позаимствовал его фамилию. С родными мужчина расстался после смерти матери, а было это десять лет назад. Теперь он был свободен и собирался стать еще свободнее, оставшись жить на Западе. Пока что у него был фальшивый загранпаспорт, сделанный знакомым умельцем за солидную сумму золотом, а также виза, которую ему устроил тот же умелец. Виза была рабочая, то есть человеку нужно было много и тяжело работать, кажется, на уборке пресловутых рекламных апельсинов, разлетавшихся потом по всему свету. Мужчина не возражал, ему приходилось работать в местах и похуже. Да он и не собирался гробить пять лет своей жизни, таская ящики с апельсинами с места на место. У него были другие планы, он собирался разбогатеть, и разбогатеть быстро. А в том, что ему это удастся, он ни минуты не сомневался. И для этого вовсе не нужно было вкалывать по десять часов в день. Апельсиновый сад – это была лишь первая ступень. Вернее, уже вторая. Первой была покупка билета в Мадрид, который со вчерашнего дня лежал у мужчины в кармане.
Ровно в семь часов подруги сидели в столярной мастерской и поджидали того мастера, чья фамилия стояла в графе «Исполнитель». Хозяин, битый час добивавшийся от них подробностей, сейчас устало сидел рядом, отчаявшись узнать хоть что-нибудь. Строптивые клиентки соглашались говорить только с самим Фридрихом. Он появился в четверть восьмого, когда хозяин уже подумывал о том, так ли уж безопасен выбранный еще его отцом бизнес.
– Помню этот заказ, – сказал мастер. – Не так уж часто приходится ездить в пригород. Обычно мы работаем в самом городе.
– Что он вам поручил сделать? – хором спросили у него девушки.
– Скамейку в зимнем саду, – смущенный их напором, ответил мастер. – Вообще-то заказчик вызывал не меня, а другого мастера, но он за день до этого у нас уволился.
– И где он теперь? – сразу же сориентировалась Мариша.
– Уехал.
– Куда? Адрес есть?
– Совсем уехал, – сказал Фридрих. – Он был родом из Африки, вот туда и уехал. Отец у него там умер, наследство оставил. А перед этим он тоже ездил с какой-то работой в Хайденгейм. Может, даже в тот же самый дом или к соседям. Иначе откуда тому заказчику знать про него.
– Все понятно, – заключила Мариша, когда они вышли из мастерской. – Вернер и в самом деле сделал тайник. Однако потребовал к себе такого мастера, который в ближайшие дни собирался уезжать из страны. А может, просто заплатил ему с условием, чтобы тот сразу же убрался подальше. Недаром же он потом снова звонил в эту мастерскую под идиотским предлогом.
– Почему идиотским? – спросила Аня.
– Потому что была я в вашем зимнем саду и видела две прекрасные скамейки, которые продаются в соседнем магазине. Я их видела, когда случайно забрела в этот магазин, а третья скамейка, которую смастерил этот самый Фридрих, отличается от тех двух и совсем с ними не гармонирует. Совершенно ясно, Вернер просто хотел проверить, уехал ли африканец или обманул его.
– Как же нам быть? Африканского адреса никто не знает, парень уехал, ни с кем не прощаясь, – опечалилась Аня. – У тебя есть связи в Интерполе?
– Таких, чтоб прийти к ним и сказать, достаньте нам адрес африканского парня по имени Али-Замир, который живет в Эфиопии, потому что он делал тайник в нашем доме, а мы теперь не можем его открыть. Догадываешься, что они нам скажут? Они ловят преступников, а что преступного сделал этот парень? А у тебя есть кто-нибудь знакомый в местной полиции? В конце концов это их дело. Убийства ведь произошли у них, а не в другой стране. Пусть они и ищут того африканца.
