Сергей Прокофьев, помнишь, мы с тобой учились в одной школе.
– А-а, – протянула Аня без особого восторга. – Как же, помню. Ты теперь работаешь в…
– В ФСБ, – подтвердил Сергей. – Ты здорово изменилась, а помнишь нашу компанию, как мы зимой на спор скатывались с горки, прямо перед носом электрички?
– А здесь ты зачем? – перебила его Анна, всем видом показывая, что ничего хорошего в ответ она не услышит.
– Мне поручили это дело, – пояснил ей Сережа, проходя в дом.
– Это дело уже ведет местная полиция и один частный детектив, – предупредила его Аня. – Так что тебе придется отвоевывать каждый кусок информации с боем.
– Ничего, – беззаботно улыбнулся Сергей. – Чем больше народа, а особенно симпатичных девушек, тем веселей.
При этом он смотрел на Маришу.
– И как же тебя угораздило так влипнуть? – наконец снова обратился он к Ане. – Хотя чего я спрашиваю, ты же вечно влипала в разные истории. Но хочу тебя спросить, как получилось, что ты до сих пор жива?
– То есть? – помертвела Аня. – Почему я должна была умереть?
– Ну, все остальные девушки, которые были тут до тебя, погибли, – пояснил Сережа. Он удобно расположился в кресле и принялся внимательно изучать ногти на руках. Один чем-то ему не понравился, и он тут же достал небольшие щипчики, которыми стал его подравнивать, совершенно не обращая внимание на то, что Аня была близка к обмороку.
– Откуда ты знаешь? – хрипло спросила Аня.
– Очень просто, если девушка должна вернуться домой в течение трех месяцев, но какие-то свои личные планы этому препятствуют, она не возвращается. Но это дело обычное. В таких случаях она звонит родным и говорит, что с ней все в порядке, но здесь ей нравится больше, поэтому раньше Нового года, мол, не ждите. И все довольны. Но если девушка обещает позвонить в выходные, но не звонит в течение года и за это время нигде не объявляется, то дело начинает подозрительно дурно пахнуть. А если такое происходит не с одной девушкой, а с тремя или больше, то тут впору забить тревогу. И вот я здесь, чтобы защитить мою прекрасную одноклассницу от рук Синей Бороды. Хотя сдается мне, что она уже сама о себе позаботилась. Здорово старичок мучился? Так ему, мерзавцу, и надо. Я тебя не осуждаю, ведь если бы не ты его, то он тебя.
– Ты намекаешь на то, что мой Вернер был маньяком-убийцей? – недоверчиво спросила Аня. – Это просто бред!
– Бред, а как быть с пропавшими девушками? Не могли же они раствориться в воздухе. И вообще, моему начальству видней, – сердито заключил Сергей. – Если мне сказано, что тут совершено преступление, значит, так оно и есть. Я человек здравомыслящий, а потому точно знаю, что переспорить начальство невозможно. Поэтому будем, девушки, расследовать преступление.
– Что это вы так заволновались? – ехидно спросила Аня. – Небось кого-то из ваших лично задело?
– Точно, – грустно признался Сергей. – Моего напарника сестричка пропала. Славная девушка, только немного не от мира сего. То есть в девятнадцатом веке она была бы в самый раз. Представляете, читала Вольтера в оригинале, занималась бальными танцами, вела дневник.
– Вела дневник?! – хором воскликнули подруги. – И тоже пропала?
– С конца февраля от нее нет ни единой весточки, – грустно подтвердил Прокофьев. – Очень была милая девушка, стихи писала. Мне ее брат как-то раз показывал, вполне приличные и оформлены красиво. Почерк у нее был какой-то несовременный, так писали гусиными перьями. Знаете, со всякими там росчерками и наклонами.
Аня посмотрела на Маришу и пошла за найденным на дне пруда письмом неизвестной девушки.
– Держи, – сказала она, возвратившись и протягивая рукопись Сергею.
Он удивленно посмотрел на листки, схватил и погрузился в их изучение. Читал он долго. Так что девушки уже начали думать: заучивает наизусть особо полюбившиеся места, а то и все послание целиком. По мере прочтения Сергей все больше мрачнел.
– Да, – сказал он, оторвавшись от послания. – Это она. В смысле, что почерк ее и писала она всегда в таком духе. Да и вообще это вполне в ее стиле – написать письмо и утопить его. Сочинять письма она просто обожала.
– Понятно, такая девушка имела все шансы заполучить Вернера, – заключила Мариша. – Она его в конце концов и добилась, забросав множеством подобных посланий, но что с ней случилось потом? Анна вот живет в этом доме уже больше трех недель, а ни разу не видела ничего страшнее мышки.
– И голосов я тоже не слышала, – поддержала ее Аня. – А ведь целых три ночи провела в доме одна- одинешенька. Это было, когда Ева с Томом убрались в дом к живой еще тогда Монике, а тело Вернера увезли в морг. И то я спала без задних ног.
– А сколько феназепама ты приняла, чтобы уснуть тогда? – поинтересовалась Мариша. – Я видела в мусорном ведре пустую упаковку из-под пятидесяти таблеток. Не скажешь, где эти таблетки теперь? Если ты их все проглотила, то ничего удивительного, что не слышала никаких звуков.
– Но эта девушка… Как, кстати, ее имя? – спросила Аня у Сергея.
– Елена.
– Но Лена слышала эти голоса не только по ночам. Они раздавались и в сумерках, а в это время я сто раз ходила по дому, и ничего. Жива и здорова, как видите.
– Это у тебя ненадолго, – мрачно пообещала Мариша. – Мне бы хотелось знать, что за таинственный друг, к которому собиралась отправиться Лена? Кто же так пишет, в ее письме нет ни одного четкого указания. Хоть бы примету какую-нибудь сообщила.
