Аня послушно пригляделась. Да, парень сильно смахивал на Курта… Осветлить волосы, вставить синие линзы в глаза.
– Ладно, сестренка, не мучайся, – внезапно сказал мужчина. – На свиданку вы с матерью не ходили, мараться боялись, вот и не узнаешь.
– Димка! – ахнула Аня. – Ты на свадьбу приехал? Но мне говорили, что ты еще в тюрьме. И вообще, как это возможно?
И она недоуменно посмотрела на Сергея.
– Он и в самом деле так торопился к тебе на свадьбу, что даже из тюрьмы сбежал. Только немного поторопился.
– Тебе-то что? – равнодушно ответил Анин брат. – Я для сестры на все готов.
– Ты не из-за сестры, а из-за денег на все готов, – жестко прервал его Сергей. – Она тебя интересовала только потому, что богатое наследство получила.
– Сестренка, ты послушай, как твоего брата оговаривают! Да я ради тебя всю тайгу прошел, сюда прилетел, на работу устроился, лишь бы рядом с тобой быть, – завелся Корейчик.
Аня покопалась в своих ощущениях и поняла, что ее совсем не радует перспектива заполучить такого родственничка. А еще, не дай бог, он и жить тут останется. Но тут ее взгляд снова упал на наручники.
– А почему его заковали? – спросила она.
– Драться любит, – сказал Франц. – Пришла в себя после ванны?
– Никак не пойму, с чего это мне ночью приспичило принимать ванну, – недоуменно пожала плечами Аня.
– А это ты у своего братика спроси, – посоветовал ей Франц, но тут же ответил сам: – Это он тебя в ней утопить собирался. Чтобы ты, значит, замуж не успела выйти и денежки бы на сторону не уплыли.
– Врете, – возмутился Корейчик. – Я бы Анюту ни в жизнь не обидел. Только и хотел, чтобы она чистая к венцу пошла.
– Он не мог желать мне зла! – воскликнула шокированная Аня. – Он мой брат. У меня, кроме него и мамы, на свете вообще никого нет.
– Вот именно, – подтвердил Сергей. – После тебя деньги перешли бы к твоей маме, а уж для нее у племянничка была своя удавка приготовлена. Но если бы ты вышла замуж, то деньги уплыли бы к твоему мужу, а еще, упаси бог, детей бы нарожала. Тогда Корейчик и вовсе не при деньгах оказался бы.
– Ой, как врет! – закривлялся Корейчик. – Как врет. Мент ты позорный, у тебя же это в крови, только и видишь, как бы засадить нашего брата на полную катушку. А что я сделал?
– Ты убил двух немецких гражданок, которые мешали твоей сестре завладеть наследством, – сурово сказал ему Франц. – Ты убил их, потому что знал все, что делается в семье Вернера. Ты жил по соседству и еще стал любовником одной из подружек Моники – Альмы. Она все тебе и выбалтывала. Ты с ее помощью втерся в дружбу к Гансу, который рассказывал тебе про свои беды, а заодно и проболтался, что эта русская девка нашла себе мужика и завтра уже свадьба. Вот тут ты и заволновался всерьез.
– Все липа, – хладнокровно произнес Корейчик. – Ничего вы не докажете. Убийства. А пистолет где? Из пальца я в них стрелял, да?
– Пистолет ты подбросил убитому тобой Густаву, на которого решил списать и первые два убийства. Даже записку не поленился написать от его имени. Дескать, раскаиваюсь в своих преступлениях, жизнь не мила стала. Только допустил ты ошибочку.
– Какую еще ошибочку? – вырвалось у Корейчика.
– Орфографическую, – пояснил ему Франц. – Густав был подонок, но он писал без единой помарки, а ты в нескольких словах умудрился наляпать пять ошибок, да еще написал посмертное послание той же ручкой, которой было написаны угрожающие записки Кати и Еве. Ручкой, которую не удалось обнаружить в доме Густава, вон – торчит у тебя из кармана.
Корейчик непроизвольно дернулся, но Франц оказался проворнее и первым завладел уликой. В это время в дверь ворвался комиссар, отпущенный под честное слово с больничной койки. При виде пятерки, идиллически устроившейся перед горящим камином, он оторопел.
– Где преступник? – осторожно спросил он.
Час спустя в полицейском участке Корейчик сознался в трех убийствах, но заметил, что ни в одном не раскаивается. Так как впервые в жизни он действовал не ради себя, а ради счастья другого человека. Услышав такое, Аня прослезилась и пообещала ежедневно носить передачи своему братику. Мариша выразительно покрутила пальцем у виска. Сергей ее поддержал.
– Он собирался убить тебя, а потом и твою мать! – закричал он. – Ты про это думай, а не про то, что он устранил с твоего пути обеих конкуренток, писал угрожающие записки, чтобы тебя оставили в покое, пристрелил издевавшегося над вами Густава и спас вас, сбросив к вам в яму веревочную лестницу. – На этом месте Сергей и сам почувствовал, что с перечнем что-то неладно, и замолчал.
– Но как ты догадался, что убийца – это мой брат? – спросила у него Аня.
– Видишь ли, мне с самого начала не давала покоя мысль, что преступник просто из кожи вон лезет, чтобы деньги достались тебе, – начал Сергей. – Сначала я думал, что и Вернера убил он, но тогда надо было предположить, что он дьявольски изворотлив, если умудрился положить наркотик в мороженое. Да и как Корейчик мог надеяться на то, что Вернер умрет. Ведь сам по себе наркотик не мог убить Вернера. Прими его не сердечник, а здоровый человек, и дело закончилось бы сильным возбуждением да бессонной ночью. Так что смерть Вернера лежит либо на совести Густава, либо на совести Моники, либо он сам его принял, чтобы произвести на тебя впечатление своей мужской неутомимостью. Но все они мертвы и больше ничего не расскажут. Когда убийства пошли косяком, и каждое с пугающей быстротой приближало Аню к вожделенному наследству, я забеспокоился. Мне стало ясно: не найдись настоящий убийца, и у Ани возникнут серьезные проблемы с правосудием. Хотя убийца трогательно заботился о том, чтобы не бросить тень подозрения на Аню, даже выбирал для своих преступлений такое время, когда у Ани имелось алиби. Но алиби еще не доказывает, что Аня не наняла наемного убийцу. Или заинтересованного родственника.
