— Я его не видела, миледи. — Она пожала плечами. — Если бы увидела, точно запомнила бы. В Джеру не очень-то много троллей. Старый король думал, будто они укрывают Одаренных, да и сами не так просты, как хотят казаться. Выгнал их всех поганой метлой. И поделом, скажу я вам.
Я взяла другой лист и быстро нарисовала Тираса с короной на волосах. При мне он никогда не носил корону, но я была ограничена во времени и хотела, чтобы служанка наверняка меня поняла.
— Король Тирас? — спросила она раздраженно, будто я баловалась, а не пыталась по мере своих скудных сил завязать диалог.
Я кивнула.
— А что с ним?
Я обвела рукой крепость вокруг, не зная, как еще поинтересоваться его местонахождением.
— Ну, мне он не отчитывается, — фыркнула служанка. — Но я передам, что вы о нем справлялись.
Она со вздохом отложила расческу, составила тарелки в причудливую башню и выплыла за дверь, пробубнив: «Волос долог, да ум короток». Я на секунду задумалась, почему она мне хамит. Знает, что не встретит отпора? Или чувствует себя безнаказанной, раз я никому не могу пожаловаться? Впрочем, не важно. На главный мой вопрос она все-таки ответила. Король жив.
* * *На следующий вечер Тирас самолично отпер мою дверь и без предупреждения зашел в комнату, доказав, что он не только жив, но и пребывает в добром здравии. Я весь день провела за рисованием, восхищенная разнообразием красок. Мне не терпелось чем-нибудь занять себя после вынужденного безделья. Когда в замке звякнул ключ, я даже не повернула головы, уверенная, что это служанка с очередным блюдом, которое отправится на кухню нетронутым.
— Вижу, ты приняла мое предложение мира, — заметил король насмешливо.
Я тут же вскочила на ноги, глядя на него с изумлением, но без малейшего испуга. Тирас был одет в рубашку из тонкого льна, точно подогнанные брюки и высокие сапоги. Весь его вид излучал здоровье и благополучие. Какой бы недуг ни мучил короля двумя днями ранее, теперь он совершенно от него оправился, и я невольно задумалась, что меня подводит — ум или память. Густые белые волосы Тираса были зачесаны назад, а сам он выглядел еще выше и крепче, чем прежде, — возможно, потому что стоял на свету, выпрямившись в полный рост, а не сидел, скорчившись в углу пыльного подземелья.
— У тебя руки Целительницы, — сказал он мягко.
В его голосе не слышалось угрозы, но я все равно замотала головой. Уж в чем в чем, а в этом меня нельзя было обвинить.
— Сядь. — Он указал на стул, с которого я поднялась, и поставил напротив еще один, явно намереваясь продолжить беседу.
Я сделала, как было велено, выпрямилась и скромно сложила руки на коленях. В то время как я смотрела на короля с легкой опаской, он взирал на меня с неприкрытым любопытством.
— Как твое имя, леди Корвин?
Я нетерпеливо указала на горло. Должно быть, он забыл, что я не могу говорить.
— Ну так напиши. — И он подтолкнул ко мне лист бумаги.
Я покачала головой и пожала плечами. Не умею.
— Не умеешь писать? — недоверчиво спросил король. — Как же мы будем разговаривать?
Я потянула себя за ухо: точно так же, как сейчас. Слышала-то я отлично.
— Точно, ты меня слышишь. Просто не можешь ответить.
Я снова пожала плечами.
— И как мне к тебе обращаться? Не могу же я вечно звать тебя «леди».
Я взяла предложенный лист, уголь и принялась быстро рисовать.
— Птица? — Тирас был в замешательстве.
Я кивнула, затем постучала по листу и ткнула себя в грудь.
— Тебя назвали в честь птицы?
Я снова закивала и добавила к рисунку деталей, чтобы Тирас смог его узнать.
— Жаворонок?
Я медленно кивнула, после чего сразу покачала головой. Почти. Затем указала на темнеющее небо — туда, где раскинулась за зелеными холмами провинция Корвин.
— Жаворонок на местном наречии? — догадался король и пошевелил губами, припоминая. — Ларк?..
Я горячо закивала.
— Это не имя, а какое-то прозвище, — возразил он, словно обидевшись за меня.
Я закатила глаза. Это было мое имя. И лично меня оно устраивало. Кажется, мое возмущение позабавило короля, потому что его губы слегка изогнулись.
— Почему ты не умеешь писать? Ты же дочь лорда. Тебя должны были учить грамоте.
Я набросала лицо отца — схематично, но вполне узнаваемо. Его рисовать мне было не впервой. Тирас озадаченно уставился на лист.
— Отец запретил тебя учить?
Я кивнула. Затем перевернула лист и изобразила себя в цепях.
— Ты была узницей? — предположил король, поколебавшись.
Я кивнула, но сразу же презрительно вздернула бровь и обвела рукой свою комнату. Это был самый точный ответ, который я могла дать, и Тирас, кажется, вполне его понял. Я до сих пор была узницей.
— Ты до сих пор узница, — пробормотал он, будто подслушал мои мысли.
Я поймала его взгляд и склонила голову к плечу, показывая, что он не ошибся с трактовкой.
— Но теперь ты моя узница. — И Тирас задумчиво поджал губы. — Не твоего отца. А я хочу, чтобы ты умела читать и писать.
Я подтянула к себе еще один лист и начала выводить буквы, которые выучила когда-то давным-давно. А, Б, В, Г и Л — для Ларк. Одна старуха из деревни показала мне, как пишется Л, и сказала, что мое имя начинается с этой буквы. Отец прознал об этом и приговорил ее к двадцати ударам плетьми на деревенской площади. С тех пор больше никто не пытался заниматься моим образованием.
— Ты знаешь буквы? — удивился Тирас, глядя на мои старательные кривули.
Я поморщилась и сделала неопределенный жест рукой. Некоторые.
