Я не услышала и не почувствовала его приближения — из-за стучащей в висках крови и пальцев леди Фири у меня на горле. Девушка тут же убрала руку и обернулась со скромной улыбкой. За Тирасом маячил Кель — его верная тень в эти тревожные дни.
— Его величество совершенно прав. — Леди Ариэль склонила голову. — Но Корвин и Дейн произошли от воина, который поразил дракона-Перевертыша. В их жилах нет дара. Вот почему Дейн столетиями удерживает трон, а Корвин — следующий в очереди на престол. Нет дара. Нет изъяна.
Она посмотрела на меня и подмигнула.
— Но затем династии начали скрещиваться, кровь смешалась, и все пошло не так. Вы согласны, Кель?
Она улыбнулась ему игриво. Или даже провокационно, я не была уверена. Леди Фири казалась дружелюбной и расслабленной, но слова, которые произносили ее губы, очевидно отличались от тех, что роились в этой кудрявой головке. Ее что-то тревожило. И похоже, этим чем-то была я.
— Без сомнения. Но король происходит из Дейна. И я тоже. Мы оба… лишены изъяна, — добавил Кель после секундной запинки.
Леди Фири скользнула к нему, повернувшись спиной ко мне и Тирасу, будто мы были старыми друзьями. Затем она привстала на цыпочки и почти коснулась губами уха Келя. Я не должна была услышать ее следующие слова, но они настигали меня повсюду и, как обычно, нашли и теперь.
— Но мы все знаем, что это не так, верно?
Глава 23
ЛОРДЫ И ЛЕДИ НАКОНЕЦ покинули Джеру. После их отъезда в замке воцарился относительный мир, но в последовавшие за свадьбой дни и недели Тирас потерял последний покой. Время словно ускользало от него. Он почти не спал и постоянно пребывал в движении, а если ненадолго и останавливался, то только чтобы выслушать жалобы, вынести справедливый приговор или наставить меня в очередном вопросе управления. Учеба казалась бесконечной. Тирас повсюду таскал меня за собой, показывая и объясняя, а если я выказывала усталость или недовольство, лишь вскидывал темные глаза и напоминал, что я теперь королева и мне «многому нужно научиться». Он умудрялся выводить меня из себя, даже когда я делала все, чтобы заслужить его одобрение.
Ночами Тирас покидал меня ради неба, а тусклый осенний рассвет все чаще не мог превратить его в человека. Я по возможности коротала время за чтением и письмом, но тосковала по нему с такой силой, что каждая разлука казалась вечностью, а возвращение становилось поводом для праздника. Во тьме или на свету, в огромном тронном зале или в уединении нашей спальни он был жестким, но нежным, надменным, но предупредительным и занимался со мной любовью так свирепо и ненасытно, что мне не оставалось ничего, кроме как подчиняться его воле, хотя я изобретала все новые способы бросать ему вызов.
Раз в неделю, если Тирас не исчезал в облаках, я принимала вместе с ним длинную череду жалобщиков. Тирас выслушивал детали дела и, быстро вынеся вердикт, подзывал следующего. Большинство его решений принимались с уважением, хотя несколько человек пытались спорить, а один даже плюнул ему под ноги, прежде чем стража спохватилась и вывела наглеца.
Через две полных луны после свадьбы перед королем предстала женщина в цепях. Ее лицо и одежда были грязны, словно ее волокли по улицам. Мужчина, который ее привел, гордо выступил вперед и заявил, что поймал Целительницу. Я взглянула на кандалы, сковывавшие запястья женщины, на глухую тоску в ее глазах и прервала допрос таким мысленным криком, что Тирас поморщился. Вели этому человеку ее освободить!
— Какие у тебя доказательства? — спросил король, не обращая на меня внимания.
Она лечит людей? В этом ее преступление?! Меня переполнял гнев, но Тирас даже не повернул головы. Он продолжал терпеливо слушать мужчину, который описал два разных случая, когда Целительница возложила руки на его умирающих детей и те чудесным образом выздоровели.
— Это правда? — спросил Тирас женщину, которая едва приподняла голову.
— Да, — ответила она тихо.
Мужчина, который ее привел, демонстративно бросил цепи к подножию трона.
— Она колдунья, ваше величество, — пробормотал он со страхом. — Даже стоять с ней рядом не хочу.
— Где дети, которых она исцелила? — спросил Тирас.
Мужчина обернулся, и из очереди вышла женщина с двумя малышами.
— Это твои дети? Зачем ты их сюда привел? — В голосе короля послышалось недоверие, но я уже не могла обуздать кипевший во мне гнев. Он окрашивал воздух вокруг алым, и меня удивило, что его больше никто не видит.
— Они выздоровели неестественным образом. Я хочу, чтобы вы велели ведьме снять проклятие, — заявил мужчина.
Он хочет своим детям смерти? — спросила я, и Тирас бросил на меня предупреждающий взгляд, приказывая сидеть тихо.
— Я не могу этого сделать. Я исцеляю, а не причиняю вред. Не в моей власти снова сделать их больными, — объяснила женщина с такой усталостью, будто повторяла это уже в тысячный раз.
— Почему ты исцелила их, если знала, что это запрещено законом? — обратился к ней Тирас.
— Потому что… могла. Было бы жестоко смотреть на их мучения и не облегчить их, если это в моей власти, — слабо возразила Целительница.
— Подведите сюда детей, — велел король.
Женщина — очевидно, их мать — заторопилась к трону. Малыши с круглыми от страха глазами цеплялись за ее юбку.
— Сейчас они совершенно здоровы? — спросил Тирас женщину, чей взгляд метался между королем и мужем.
— Да, — прошептала она.
— Ты хочешь, чтобы они снова заболели?
— Нет, ваше величество. Но я боюсь.
— Чего ты боишься?
— Что она забрала у них что-то.
— В обмен на свое лечение?
Мать кивнула.
— И что, по твоему мнению, она забрала? — спросил Тирас.
— Их души, — пролепетала женщина с мокрыми от слез глазами.
— Ты взимала плату за лечение? — обратился Тирас к Целительнице, которая тут же в ужасе замотала головой.
— Нет, сэр. Я могу только исцелять, но не проклинать. Я не владею даром Рассказчицы.
