Мое сердце сделало кульбит, легкие замерли на выдохе. Я не могла отвести от него взгляд. Отец уперся ладонями в стол, почти касаясь моего лица.
— Думаешь, я не знаю, на что ты способна? — внезапно прошипел он. Слова вырывались у него изо рта с глухим звуком, напоминающим трение песка о камни. — Ты как твоя мать… только в тысячу раз хуже! Ты убила ее и обрекла меня на жизнь в страхе.
Я поднялась на трясущиеся ноги.
Вернись ко мне, моя корона, И укажи хозяйку трона.Не прошло и пары секунд, как черная корона, которую я так редко надевала, вылетела через балконные двери опочивальни, пронеслась по двору и нырнула в окно библиотеки, после чего царственно опустилась на мои уложенные вокруг головы косы. Это был единственный доступный мне ответ, который не требовал слов.
Отец с руганью отпрянул.
— Ты… ты ребенок! Немая! Ты не можешь править Джеру. Лорды тебя уничтожат!
Он прекратил шептать. В его голосе звучало отчаяние, и я на секунду подумала, что оно вызвано страхом за мою жизнь.
— Если бы я мог, убил бы тебя собственными руками, — прошипел отец, и последняя надежда умерла.
Я молниеносно сплела заклинание. Кресло, из которого Корвин только что встал, боднуло его под колени и, когда он повалился назад, стремительно взмыло в воздух. Отец закричал и попытался спрыгнуть на пол, но кресло накренилось, словно вставший на дыбы жеребец, и помчалось к дверям библиотеки. Я предупредительно распахнула их усилием мысли.
Един для всех гостей закон: Нахалы пусть ступают вон!В коридоре раздался грохот, стон, и через мгновение пустое кресло вернулось на прежнее место. Я коротким приказом захлопнула двери и заперла их изнутри.
Глава 31
ЗА ДВЕРЬЮ БИБЛИОТЕКИ послышалось знакомое фырканье, и я отперла замок одним усталым словом.
— Птичка? — прошептал Буджуни с порога, оглядывая пустую комнату.
Я здесь.
— Где?
Под столом. Он не спросил, почему я прячусь, просто прикрыл дверь, обошел стол и заглянул за кресло, которым я забаррикадировалась. Тролль был таким маленьким, что ему даже не пришлось нагибаться. Увидев меня, он отодвинул кресло, тоже залез под стол и утешительно похлопал по коленке.
— Ты плачешь… Это хорошо. Не будешь скорбеть — не залечишь рану.
Мой отец здесь.
— Я знаю, — вздохнул Буджуни.
Я его ненавижу.
— Нельзя исцелиться, ненавидя. Отпусти его, Птичка, — пробормотал тролль, вытирая мне слезы пухлыми пальцами.
Я не шевельнулась, но с благодарностью приняла его заботу. По правде говоря, я еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной.
Лорды съезжаются в Джеру.
— Вот оно что.
Отец знает о моем даре. И молчит только потому, что боится за свою жизнь. Но он в отчаянии. Будь он уверен, что меня можно отстранить от власти, не убив, он бы уже так и сделал. Если он выдаст меня Бин Дару или Голю, они захватят трон и уничтожат всех Одаренных в Джеру.
— Тому, кто беспощаднее всех, обычно есть что скрывать, — задумчиво сказал Буджуни.
Некоторое время мы сидели в напряженном молчании, подавленные возложенной на нас ответственностью. Но прятаться до бесконечности было невозможно, и это только усиливало мой страх. Я могла бы отправиться в Нивею, прежде чем лорды прибудут, и предупредить всех. Они наверняка уже слышали… о смерти короля. Буджуни принялся мотать головой еще до того, как я закончила говорить.
— Нет, Птичка. Нельзя сейчас покидать город. Под каждым камнем глаза и уши. Я сам предупрежу Целительницу, а она расскажет остальным.
Мне так страшно, Буджуни. Я не могу сражаться в одиночку против целого мира. Это признание словно прорвало плотину у меня в душе. Буджуни взглянул на мою низко опущенную голову и стиснул мне руку обеими ладошками. Когда он заговорил снова, голос его был озабоченным.
— Хорошо бы тебе связаться с Келем. Что-то не так, Птичка. Все случилось слишком быстро.
Тирас говорил, что не вернется. Что этому должен прийти конец.
— Вот оно что, — повторил Буджуни. — Но не таким образом. Не так, что ты одна в Джеру, а Кель с армией — в Фири. Какой в этом смысл?
Скорбь и ощущение покинутости так тесно переплелись у меня в голове, что я уже не могла отличить одно от другого. Подозрение Буджуни заставило меня на мгновение забыть об этой боли, и то, что я за ней увидела, превратило простой страх в ужас. Такой сценарий и вправду не имел смысла. Если только с королем действительно что-то случилось.
* * *Решение пришло ко мне ночью. Я лежала в темноте, не отрывая взгляда от балконных перил, где Тирас раньше оставлял мне подарки — маленькие безделушки, свидетельствующие, что он рядом, бессловесные послания от короля. Я резко села в кровати. Птицы доставляют послания. Я отбросила одеяло, натянула плащ и тапочки и, как была, поспешно начала спускаться с лестницы, на ходу сплетая отвлекающие заклятия. Я не боялась, что меня кто-нибудь увидит. Я боялась, что за мной кто-нибудь увяжется.
В птичнике было тихо и сумрачно. Соколы и ястребы дремали на своих насестах, точно капризные принцессы. Я сделала пару шагов, надеясь, что Хашим еще не ушел в крепость на ночь, и почти сразу услышала, как он спускается по лесенке с верхнего яруса. Я мгновенно замерла, уже сомневаясь в своем решении. Хашим спрыгнул с предпоследней ступеньки, развернулся и только тогда заметил меня.
— Ваше величество! — Его взгляд машинально метнулся к балкам в поисках крылатого бродяги. — Как… что… — Он пытался взять себя в руки. — Чем я могу вам услужить?
Я сделала глубокий вдох. Хашим, вы меня слышите? На его лице не дрогнул ни один мускул, но глаза чуть заметно расширились. Ликование охватило меня. Мне нужна ваша помощь. Я не знаю, к кому еще обратиться.
— Ваше величество?.. — произнес он столь неуверенно, что
