Тирас был везде одновременно — воин, обернувшийся смертельным оружием. Свирепый и стремительный, он легко перелетал между очагами битвы, коля, рубя и рассекая вольгар одного за другим. Обнаженная грудь его покрылась зеленой кровью.
— Ларк!
Мое имя кнутом хлестнуло по воздуху. Я обернулась, не прекращая сплетать заклятие, и увидела, что на башню взбирается дрожащий и задыхающийся отец. В руке он сжимал тяжелый меч. Я была уверена, что он даже не знает, как им пользоваться. Отец следовал за мной, а за ним следовала леди Фири.
Корвин снова окликнул меня по имени, но мой взгляд был прикован к той, что шла за ним по пятам. Она двигалась молча, с нацеленными на меня глазами и напряженной челюстью, не поприветствовав меня и не оставляя никаких сомнений по поводу своих намерений. Только что она была женщиной в окровавленном платье, а в следующую секунду на парапет приземлилась гибкая мускулистая пантера. Отец вскрикнул от ужаса, и выскользнувший из ладони меч со звоном упал на ступени.
— Мешара, ох, Мешара, помоги нам.
Я могла управлять разумом зверей, но не Одаренных. В битве слов и грубой силы леди Фири, несомненно, вышла бы победителем. Я заставила парапет вздыбиться, но она без труда избежала падения, перепрыгивая с одной уцелевшей секции на другую и справедливо полагая, что я не рискну обрушить всю стену. Я пятилась, пока не уперлась спиной в стену башни. Пантера сделала финальный рывок, и я согнулась в три погибели, когда стальные когти проехались по моему боку. Отец на лестнице схватился за живот и упал на колени.
Внезапно воздух всколыхнул смертельный шепот, и чья-то стрела глубоко погрузилась в бок пантеры. Я бросила взгляд через парапет. Юный стрелок стоял во дворе с круглыми от страха глазами и все еще поднятым луком. Пантера взвыла, воздух замерцал, и огромная кошка начала извиваться, превращаясь в нечто иное. Лишенная плоти стрела клацнула о камни, и я бросилась бежать. Бок пылал огнем, но я не собиралась упускать свой единственный шанс на спасение. Мне даже удалось сделать три шага, но вот мои ноги вновь оторвались от земли, и я взмыла в небо, променяв смертельную хватку одного чудовища на не менее убийственные объятия другого. Вожак присоединился к битве.
Глава 34
В НЕМ НЕ ОСТАЛОСЬ ничего человеческого, теперь это целиком и полностью было чудовище: когти и крылья, чешуя и перья, огнедышащая пасть и огромный шипастый хвост, который поражал всякого, кто подходил слишком близко.
— Тирас! — раскатился над крепостью его крик — рык льва, исходящий из птичьей груди.
Возглас наполнил собой небо, и битва на мгновение стихла. Все вольгары замерли и повернули головы к своему создателю. Тирас взмыл в воздух, и чешуйчатая лапа Золтева сильнее сжала мои ребра. Вместо того чтобы улететь, он позволил Тирасу занять зеркальную позицию. Теперь они парили друг напротив друга — птицы и люди, короли и завоеватели.
— Сын мой! Твоя королева у меня, — пророкотал Золтев. — Она истекает кровью, а я не целитель. Примкни ко мне, и я позволю вам остаться вместе.
Глаза Тираса встретились с моими, и я почувствовала, что его сожаление сопоставимо с его решимостью.
— Даже у тебя нет такой власти, отец, — ответил он.
— Есть! Вместе мы можем получить, что хотим. Мы Одаренные. Мы короли. Ты в точности как я.
— Ты чудовище. А я потратил всю жизнь, пытаясь быть человеком, — покачал головой Тирас.
— И потерпел крах. Ты птица. Собственное королевство восстало против тебя, твой город горит, а королева… истекает кровью, — прошипел Золтев и отшвырнул меня в сторону, будто марионетку. В следующую секунду он взмыл вверх, а Тирас нырнул вниз, чтобы подхватить меня.
— Я взрастил собственную армию! Мне больше не нужны советники и лорды, рыцари и стража! — взревел Золтев, и его вопль гулко разнесся над Джеру, приковывая внимание каждого мужчины, женщины и ребенка.
Тирас спланировал во двор замка, осторожно опустил меня на камни, кликнул Буджуни и снова взял в каждую руку по мечу, готовый к битве. Золтев раскинул лапы, призывая вольгар, и воздух наполнился визгом и воем, шипением и шелестом крыльев. Все новые и новые твари выныривали к нему из темноты, будто он был Богом Слов. Золтев не ограничился грифами. Твари, явившиеся из ада под его знамена, не имели единой формы, цвета или размера. Одни выдыхали огонь, другие брызгали ядом, третьи были не выше ребенка, четвертые — размером с трех мужчин, словно Золтев попытался вырастить своих воинов из крылатых ящериц и ядовитых змей.
Я закрыла глаза и мысленно попрощалась с ними. Золтев взвыл в нечеловеческой злобе, и я зажала уши от бешеной боли в голове, когда пришедшие по нашу душу твари вдруг стали корчиться и умирать, падая оземь, словно перезрелые фрукты. Кровавый их сок щедро окропил булыжники двора. Не дожидаясь, пока Золтев опомнится, Тирас оторвался от земли, стрелой метнулся к отцу и всадил один из мечей ему в бок. Крылья птицеящера выгнулись в беззвучной агонии, и он, кувыркаясь, устремился к земле, пока с тошнотворным звуком не ударился о камни. В ту же секунду его искалеченное тело охватила дрожь, и король вольгар на мгновение стал человеком, прежде чем вновь обрасти чешуей и перьями. Перерождение исцелило его, а падение лишь усилило ярость.
Несколько стражников бросились к Золтеву с занесенными копьями — и одни тотчас пали от удара шипованного хвоста, другие заживо сгорели в пламени. Тирас взмахнул крыльями, и Золтев с рычанием последовал за ним в небеса. Я зачаровала стрелы лучников, веля им пронзить чешуйчатую кожу, но старый король метнулся в сторону и скрылся за клубами дыма. Все, что нам оставалось, — выворачивать шеи и напрягать уши, прислушиваясь к битве двух нечеловеческих сил у нас над головами.
Внезапно шквальный порыв ветра отдернул завесу смога, и нашим глазам предстала поистине чудовищная картина. Король вольгар
