соседей. Так что перевести разговор в нужное русло оказалось очень легко. Дождавшись удобного момента, Инна произнесла:
– Вот вы жалуетесь, что батарея на лестнице лопнула и никому дела до нее нет, а ведь есть же у вас в доме мужчины. Взяли бы, сложились, купили бы батарею и заменили ее.
Бабки сначала онемели. Предложение купить что-то общее на личные деньги показалось им просто диким. Они его даже обсуждать не стали. А сразу же переключились на другое, мол, как мало надежды на мужчин. На это, собственно говоря, и рассчитывала Инна.
– Какие тут мужчины! – воскликнула худая бабка, сидевшая напротив Инны. – Это же не мужчины, а горе! Сплошные пьяницы! Они не то что купить, а смотрят, как бы сами чего из дома урвать.
– Ну не скажи, – возразила ей очень полная старуха, сидевшая рядом с Инной. – Некоторые и не пьют вовсе. Вот сосед из четырнадцатой квартиры. Бывший военный. И не пьет.
– А что толку? – возмутилась первая бабка. – Его как контузило, сразу же на пенсию отправили.
– Не на пенсию, а в отставку, – поправила ее упитанная Иннина соседка.
– Какая разница? – сварливо спросила у нее худая бабка. – Все равно не работает.
– А баб, между прочим, к себе водит, – сказала третья бабка в повязанном по-деревенски платочке. – Вот только что со своей кралей прошел.
– Так эта у него уже давно! – сказала худая бабка. – Она, между прочим, его и кормит. Я сама в магазине видела, как она в кассе расплачивалась. А Шурик рядом стоял и только смотрел. Так что денег он на нее не тратит.
– А чего ему с пенсии тратить-то? – встряла в разговор четвертая бабка.
– Это вы про кого? – спросила у своей соседки Инна.
– Да про Шурика из четырнадцатой, – пояснила ей бабка. – Сосед у нас есть. Почитай, единственный из мужиков, кто у нас в доме не пьет.
Инна вспомнила купленный Катей томатный сок и смекнула, что разговор, похоже, движется в нужном ей направлении.
– А кто он, это Шурик? – спросила она у словоохотливой бабки.
– Военный он, в отставке, – пояснила та. – Контузило его, слышит плохо. Вот и отправили в отставку. Пенсию назначили. Да что с той пенсии? Работать ему идти надо, а он что-то цельными днями дома сидит.
– Так этот ваш сосед, он и на войне был? – спросила у нее Инна.
– Почему это? – удивилась бабка.
– Но контузило-то его на войне?
– Нет, – покачала головой бабка. – Сапером работал. Напарник его на бомбе подорвался, а Шурика только контузило чуток. Ему еще повезло, считай.
– Сапером, – прошептала Инна, чувствуя, как по спине ползет холодок, верный признак того, что она напала на след. – Это со взрывчаткой, что ли?
– Вот-вот! – закивала соседка. – Опасное это дело. Чуть не доглядишь, и уже либо тебя по кусочкам собирают, либо инвалид.
– И сосед ваш нигде не работает? – спросила Инна.
– Нет, дома все сидит, – сказала бабка. – Да и то сказать, человек уже здоровье свое родине отдал. Долг исполнил. Может теперь и отдохнуть.
– Это вы про кого? – спросила у нее худая бабка.
Иннина соседка объяснила, но старухи уже утратили интерес к Шурику и к мужчинам вообще и переключились на обсуждение болезни какой-то своей соседки, которая, по общему мнению бабок, до лета дотянуть никак не сможет.
– До Пасхи бы дожила, – сказала худая бабка. – Я уж ей обещала в церковь сходить и кулича освященного принести.
Слушать про постороннюю старуху, которая помирала уже второй год, но все никак не могла закончить это невеселое занятие, Инне было не интересно. И она уже хотела уйти, но прозвучавшая фраза заставила ее задержаться.
– И что Шурик-то смотрит, как бабка загибается, – сказала одна из старух. – Хоть бы к врачам ее свозил.
– А деньги откуда? – спросила вторая бабка. – На врачей деньги нужны. А откуда у Шурика, который и сам контуженый, и на пенсии сидит, деньги возьмутся. И любовница его, чай, на старуху-то денег пожалеет дать. Что ей чужая старуха? Еще и порадуется, когда бабка помрет. Жилплощадь освободится.
Инна слушала в оба уха, и когда разговор свернул в сторону, снова обратилась за комментариями к своей соседке.
– Да все про того же Шурика и говорят, – пояснила Инне старуха. – Бабка у него дома больная второй год лежит.
– Мать? – спросила Инна.
– Не мать, а бабка, – поправила ее старуха. – Вырастила она его. Матери у Шурика не было. Сгинула сразу же после рождения ребенка. Беспутная. Да и отца у Шурки тоже толком не было. Он военный был. Где-то на границе погиб. Так бабка Шурика одна и вырастила. Никто ей не помогал. А теперь Шурику не грех бы о бабке позаботиться, да какая от мужиков забота? Одни проблемы.
И старуха махнула рукой, показывая, что и говорить на эту тему нечего. Инна не настаивала. Она и так
