Как же все, оказывается, просто. И его сердце с самого начала все знало, но мозг упрямо отказывался признавать очевидное.
Он любит Шарли Поттер.
И ни за что ее не отпустит.
Пока Ванс был занят, Шарли подготовила целую стопку бумаг ему на подпись, попутно отбиваясь от настойчиво расспрашивавшего ее по телефону Джастина, и теперь, переминаясь с ноги на ногу, ждала под дверью, когда же он наконец выйдет из зала переговоров. Как же все-таки неудобно подолгу стоять на высоких каблуках, что ему так нравятся. Улыбнувшись, она вспомнила, как они впервые занялись любовью и Ванс настоял, чтобы она их не снимала.
Глупо. Но рядом с ним она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Настолько счастливой, что, оттягивая неизбежное, согласилась пожить у него еще пару дней. Уходить ей совсем не хотелось, но выбора не было. Нельзя любить того, кто тебя не любит. У таких отношений нет будущего.
Запрокинув голову, она уставилась в потолок. Но как теперь без него жить? Как и дальше здесь работать, каждую секунду помня стремительно вспыхнувшие и так же стремительно закончившиеся отношения? Значит, единственное разумное решение – это уволиться.
Но тогда она вообще всего лишится.
Дверь наконец-то открылась, и она услышала голос Джорджа Кромвеля:
– Ванс, ты отлично поработал, прищучив этого шантажиста.
– Спасибо.
– Дошли до меня слухи про тебя с симпатичной помощницей. Отлично придумано. Закрутить с ней, чтобы побыстрее добраться до сути.
В эту секунду Ванс как раз вышел в коридор, и хотя он ничего не ответил, в его глазах так ясно читалась вина, что ему даже не потребовалось говорить.
Шарли мгновенно почувствовала себя так, словно ее ударили. Так вот чем она для него в действительности была? Всего лишь инструментом, помогшим поймать Генри? А все остальное с самого начало было фальшивкой? Резко развернувшись, она бросилась прочь.
– Что за… – выдохнул Джордж, глядя, как Ванс бежит за ней по коридору.
Добравшись до кабинета, Шарли попыталась захлопнуть дверь, но Ванс ей помешал.
– Никогда больше со мной не разговаривай, – предупредила она, бросая в него стопку бумаг, что все еще сжимала в руках.
Боль, злость, унижение…
Она смотрела, как листы разлетаются вокруг них и огромными снежинками падают на пол.
– Черт, Шарли, – он захлопнул дверь, – хотя бы выслушай меня.
– Нет. Тебе больше нечего мне сказать. Все кончено. Я ухожу. – А ведь всего минуту назад она обмирала от страха при одной этой мысли! Но теперь у нее просто не осталось выбора.
Бросившись к столу, она вытащила из нижнего ящика сумочку, а обернувшись, увидела застывшего перед ней Ванса.
– Нет.
– Ты меня не остановишь.
– Проверим?
Подавшись вперед, он ухватил ее за руки, не обращая ни малейшего внимания на ее попытки вырваться, и тогда она в отчаянии со всей силы пнула его в лодыжку.
Но, даже взвыв от боли, он ее не выпустил.
– Черт, можешь ты хоть минуту не дергаться и послушать?
– А смысл? Я слышала, что сказал Джордж и, что еще важнее, что ты ему не ответил.
– Возможности не было. В эту секунду тебя увидел, и ты сразу же бежать бросилась.
– Ну а что бы ты ему ответил? Неужели у тебя язык бы повернулся все отрицать?
Ванс ничего не ответил, но она ясно видела в его глазах сожаление.
Как же больно…
– А я все гадала, с чего ты стал таким любезным. Если помнишь, даже у тебя спрашивала, но ты не ответил. Да и как на такое ответить? – Она лишь головой покачала. – Нельзя же сказать, что-нибудь в духе, я просто решил тебя соблазнить, чтобы выведать все твои тайны, ты не против?
– Ладно, – выдохнул Ванс. – Все действительно именно так начиналось. Наверное. Теперь я уже ни в чем не уверен.
– Понятно.
– Шарли, я правду говорю. – Выпустив ее руки, он взъерошил волосы. – Стоило тебе только впервые сюда войти, и я уже не мог связно мыслить. Сперва я думал, что все дело в твоих волосах. Или этих чертовых туфлях. – Ванс покачал головой, словно сам не мог осознать происходящее. – Но дело не в этом. Все дело в тебе. Твой смех, стремление учиться, любовь ко… всему. – Он усмехнулся. – Как же все странно получилось. И да, я действительно думал, что если приглашу тебя на ужин и немного вскружу голову, то смогу выяснить, шпионишь ты за мной или нет.
– Вскружишь голову? В «Зоопарк-кафе»?
– Вот видишь, что ты со мной сделала? – Он устало опустил руки. – Я сидел посреди этого ада малолеток и действительно наслаждался ужином. Только ни на что это я не рассчитывал. На тебя не рассчитывал. Не рассчитывал на то, что ты со мной сотворишь и заставишь почувствовать. Что с тобой все станет неизмеримо лучше.
Хотела бы она ему верить, но как? Как она вообще сможет когда-либо снова ему поверить и довериться? Она сморгнула закипавшие в уголках глаз слезы.
– Ты просто меня использовал. Так же, как и Генри.
– Нет.
– Да, но с меня хватит. Я больше никому не позволю себя использовать. Мистер Ваверли, я увольняюсь. Вещи я в ближайшие дни заберу.
– Шарли…
Высоко подняв голову, она прошла мимо Ванса, и он даже не попытался ее остановить. Вот и хорошо. Потому что у нее уже не было сил бороться.
Закрывшись в апартаментах, Ванс не отвечал на звонки и никуда не выходил. Даже судьба «Ваверли» его больше не интересовала.
Звенящая тишина едва не сводила его с ума, а пустая кроватка Джейка лишь подчеркивала пустоту, царившую в его душе. В детской до сих пор витал аромат малыша, а повсюду валялись игрушки. Подняв с пола красный мячик, Ванс задумчиво перебросил его из руки в руку.
Все еще сжимая мячик, он пошел в спальню, где после ухода Шарли больше не мог спать. Да и как, когда она каким-то непостижимым образом успела оставить на всем свой отпечаток? Футболка, в которой она спала, забытая на тумбочке расческа, тапочки на полу, подушка, от которой до сих пор пахло персиками…
Все здесь теперь было ее, вот только ее самой здесь больше не было.
Отбросив мяч, он прошел сквозь гостиную и вышел на террасу, стараясь не глядеть на диван, на котором совсем недавно ласкал Шарли. Вместо этого он сосредоточился на реке, обдумывая весь день крутившийся в голове план. Утром она позвонила и сказала, что в час придет забрать вещи.
– Теперь я знаю, чего хочу, – выдохнул он, прищурившись. – А я всегда получаю, что хочу.
У нее было два дня, чтобы немного успокоиться, и теперь, когда она придет, ее ждет долгий разговор. Он будет говорить, а она слушать, даже если ради этого ему придется привязать ее к стулу.
Час спустя в дверь
