Он ее запечатал!!!
– Какой сюрприз, янтарная, – почти промурлыкал Хин, с видимым удовольствием скользя по мне взглядом.
– З-з-здравствуйте, – немного заикаясь, вежливо выдала я и попыталась как-то обосновать ситуацию: – Я графин с водой на себя опрокинула. И вот… сушусь.
– Вижу.
В подтверждение по мне снова скользнули таким взором, что захотелось немедленно одеться, притом не просто так, а в паранджу!
Импотент, чтоб его! Ну нельзя же при этом так глазами сверкать!
Так… ну да, он же болеет. То есть если и любуется, то как статуей, к примеру. Ну подумаешь, моя фигура отвечает чувству прекрасного этого Мастера.
Можно немного расслабиться!
– Отвернитесь, пожалуйста, – попросила я и указала на платье. – Мне надо его высушить и надеть.
– Не торопись, – хрипло пробормотал Хин, все еще лаская меня взглядом. Может, из-за того, что белье красивое? Приглянулось…
– Почему это? – настороженно осведомилась я, с опаской наблюдая за его приближением. Вскинула руку, выставляя ладонь вперед, и потребовала: – Немедленно остановитесь!
– А то что? – тихо спросил синеглазый ужас Малахита.
Я замешкалась, и в самом деле не зная «что»!
А он подходил все ближе и ближе! Я отпрыгнула за скамью и, не придумав ничего лучше, выудила из кучки вещей скалку и выставила ее вперед.
Хин озадаченно это все оглядел и весело расхохотался.
– Девочка, ты забавляешь меня все больше и больше!
Он остановился у кафедры, с иронией за мной наблюдая, и лениво протянул:
– Прости, лепрегномик, но терпение у меня не вечное. А ты и так уже изрядно им злоупотребила.
– Когда это?! – опешила я.
– А ты не помнишь, – отмахнулся Мастер и «просветил»: – Спала всегда. Как ни приду, ты спишь! А если нет, то на свидание собираешься. И не стыдно?
– Вам-то какое дело?!
– А у меня на тебя планы, янтарная, – спокойно признался блондин и с тихим смехом решительно двинулся с места… явно собираясь что-то сделать, как только до меня доберется! Я не знала что, но пятая точка точно подсказывала: в наши планы это точно не входит!
– Еще шаг, и вам будет плохо, – честно предупредила я, зная об особенностях скалочки.
Он оглядел меня, а потом открыто расхохотался:
– Ой, напуга-а-ала! А по поводу «плохо»… Я вообще не помню времени, чтобы мне было хорошо, – с кривой улыбкой ответил Пытка. – Потому – не страшно, котенок.
– Я вас боюсь, – помотала головой, стискивая скалу в руках. – Мастер, не надо.
– Можно и по имени, – шепнул он в ответ, и мне стало вообще очень-очень плохо. – Мия-Миямиль, ты уже дала мне эти права. Я просто не пользовался, позволяя тебе обдумать ситуацию и смириться. Ты не пожелала. Ну что же…
На этом моменте у меня как-то сам собой получился замах, а после пальцы разжались и скалка стремительно полетела в Мастера Хина. Надо признать, я не ожидала, что ему от этого хоть что-то будет. Все же где моя скалочка и где он… ну, по силе.
Но нет! Универсальный защитник чести молодой гномки шарахнул мужчину по белобрысой башке, отчего тот закатил блудливые синие глаза и рухнул на пол. Скалка же бумерангом вернулась ко мне. Я машинально ее поймала и положила на горку вещей из передника, а сама схватила платье и за миг высушила его и надела. Надо же, как в стрессовой ситуации быстро все вспоминается и делается…
Я лихорадочно закинула все в передник, повязала его на талию и, кинув взгляд на лежащего Хина, на всякий случай все же достала обратно скалочку.
Прошла по стеночке мимо бессознательного извращенца и уже почти миновала его, когда в голову пришла одна мысль.
А я его не прибила, случаем?
Ну не могла же… или могла?
Эта догадка почти вышибла из меня воздух и, застыв от ужаса, я несколько секунд смотрела на неподвижное тело, а потом тихо позвала:
– Мастер Хин?
Никакой реакции.
Мой осторожный, несмелый шаг вперед, и я вновь позвала его, на сей раз уже без титула «Мастер»:
– Хин… что с вами?
Похолодев от страха, метнулась к мужчине, откинув в сторону скалку, и потормошила его за плечи.
– Ну что же это такое?! – на глаза навернулись слезы и я, решительно закусив губу, перевернула Пытку. – Что же вы такой… тяжелый, несмотря на то что тощий?!
Наконец мне удалось уложить его на спину, и я с отчаяньем посмотрела на белоснежное спокойное лицо. На задворках сознания побежала мысль, что он сейчас… не чуждый. Словно пелену сдернули.
Так… положила пальцы на шею и с огромным облегчением нащупала пульс.
Значит, просто без сознания.
Пощупала голову, стараясь оценить повреждения, если таковые есть, но нашла только внушительную шишку.
Кинула взгляд на все еще искрящуюся дверь и приуныла окончательно. Надо приводить этого неадеквата в чувство и выбираться отсюда.
Нерешительно похлопала Хина по щекам.
– Реакции никакой, – задумчиво пробормотала себе под нос и в расстройстве села рядом. – Хм, а может, дыхание затруднено? У него вот как ворот рубашки стягивает… да и из платка он булавку вытащил, но не развязал и не снял.
Наклонилась и решительно начала развязывать платок, а потом, скинув его на пол рядом, занялась пуговицами рубашки. Ворот высокий, может, и стягивает…
Когда ткань разошлась, открывая бледную кожу с вязью чуть заметно искрящихся серебром символов, складывающихся в ошейник, я сочувственно посмотрела на безмятежное сейчас лицо Пытки.
Все же… он раб. Он даже не «друг», что бы ни подразумевали под этим понятием в Малахите. Он именно слуга, раб в ошейнике.
Повинуясь порыву, я почему-то осторожно коснулась его шеи, немного ниже того места, где змеилась метка принадлежности. А потом провела пальцами по бархатистой коже, гладя, лаская… поняла, что вытворяю, и тотчас отдернула руку.
– И не очнулся, – нахмурилась, пытаясь вернуться к прежней теме. – И что же мне еще с вами сделать, Мастер, чтобы вы пришли в себя?
Внезапно тонкие губы тронула улыбка, синие глаза приоткрылись, и он резко сел, тотчас заключая в объятия, притягивая к себе и выдыхая в губы:
– Поцеловать.
– А-а-а-а-а!!! – заорала я в ответ и стала биться в его руках. – Не надо меня так пугать!
– А разве я пугаю? – перехватил мои руки Хин, затаскивая к себе на колени. – Я продолжаю то, что ты начала. У нас вообще все замечательно. В очередной раз дала по морде и начала раздевать! И за второе я даже готов простить тебе первое, янтарная. – Он склонился так близко, что по коже скользнуло горячее дыхание, и почти неслышно закончил: – Малыш, у тебя очень нежные пальчики.
Я покраснела, поняв, о чем он говорит, и возмущенно уставилась в смеющиеся синие глаза:
– Наглый притворщик! – после этого дала ему локтем под ребра и вскочила, тут же отбежав в сторону.
Еще отвратительнее ситуацию делало то, что я прекрасно понимала – сбежать мне он позволил. И только потому,
