- А Андрей, как раз вполне может сунуться туда. Частично. Своими отростками опереться. Теми, которые иннервированы. А нервная система у него ветвится неплохо - ее хватает на много отростков. Так что он вполне может попробовать использовать ее инопространственные клеточные коллатерали для решения проблем, возникающих в его мире - вполне может. Но он же не пробует! Я думал - из лени. И только сегодня разглядел, что в центральном звене нейронных связей у нашего Андрея получается некоторый затык. Не то чтоб совсем полный, но основательный. Оно, вроде всё и срослось, но срослось не совсем правильно. Имеющиеся коллатерали нейронных ответвлений в большинстве случаев хватаются за пустоту. Нет, иногда небольшой контакт будто бы и налаживается. А потом - бац! - полностью пропадает...
- Как все сложно... - поежилась Магнолия. - Но ты можешь Андрею помочь? В налаживании постоянных контактов со своим собственным телом, которое ветвится в иные измерения?
- Помочь он сможет только сам себе! - нравоучительно прогромыхал Сверхсупер. - В моих же силах провести всего лишь одну ма-ахонькую хирургическую операцию. И удалить ненужный конкремент, что затесался у него в нервном стволе.
- Что удалить? - напрягся Андрей.
- Конкремент! - хихикнул Сверхсупер. - Эх, темные вы люди, элементарных вещей не знаете... Ладно! В общем, удалить надо образование одно. Ненужное. Которое затесалось в твое тело. Да так неудачно затесалось: прямо на выходе из системы координат твоего обитания в иные системы координат. Так что - если ты, Андрей, не возражаешь, то можно прямо сейчас и приступить к вивисекции.
- Не возражаю! - быстро сказал Андрей. - Если после этого буду снова ходить...
- Будешь, будешь! Что ж - тогда держись!
Монашеская ряса вдруг развернулась в широкую грязно-бурую простыню, которая ковром-самолетом устремилась к кровати. Андрей и пикнуть не успел, как она укрыла его поверх одеяла, навалилась свинцовой тяжестью - и вдруг исчезла. Будто впитавшись - в одеяло, в постель, в него, Андрея. И началось самое страшное.
Ледяное дыхание - чужое, опасное - коснулось тела. И не только коснулось. Оно не остановилось перед тонкой преградой человеческой кожи, а пошло дальше, внутрь - в грудь, в сердце, в позвоночник. Оно было таким морозным, что Андрей мгновенно заледенел изнутри. Сердце перестало биться, легкие - дышать, голова - соображать.
И это оказалось весьма кстати. Ведь если бы голова не превратилась в ледяную бесчувственную глыбу, то Андрей ни за что бы не выдержал того разрушительного взрыва, что вдруг потряс его тело. Он только отстраненно и безучастно наблюдал, как с адским стоном лопаются внутри сверхновые звезды боли, тайфунами проносятся волны невыносимых мук, трескаются, не выдержав напряжения заледеневшие кровеносные сосуды...
И длилось это - вечность. Всего лишь вечность. Одну-единственную вечную вечность.
И всю эту вечность Андрей бесчувственно ждал: когда же отойдет заморозка? Когда в тело вернется чувствительность и оно превратится в котел сплошной кипящей боли? Это мгновение должно было стать последним в его жизни, потому что пережить, выдержать удар такого тайфуна боли никто не в состоянии.
Ждал Андрей безразлично, обреченно - просто зная, что закончится именно этим.
И, наконец, это случилось.
Серая простыня взмыла к потолку, а лавина страдания хлынула в каждую клеточку истерзанного тела, в каждый нерв.
Андрея выгнуло дугой, дернуло вправо, мотнуло влево. Он свалился с кровати, ударяясь обо что-то головой, цепляясь носом, лбом, ушами, покатился по полу...
- Ой, что с ним? - всполошилась Магнолия, бросаясь вперед. - Сделай же что-нибудь! Я одна его не подниму!
- Я уже сделал все, что мог, - мрачно прогремел Сверхсупер. - Остальное должен доделать он сам.
Дверь распахнулась.
- Что? Что происходит? - в комнату вбежала мама. За ней Людмила.
Магнолия обернулась к ним, бессильно развела руки:
- Вот... тут... - и вдруг краем глаза увидела, что Андрей, как и прежде, лежит на кровати, укрытый до подбородка одеялом.
- Андрей, как вы там оказались? - несколько ошалело поинтересовалась она.
А Андрей и сам не смог бы на это ответить.
- Просто я должен был лежать на кровати, вот и лежу на ней... - несколько испуганно прозвучало единственное объяснение, которое пришло ему в голову.
- А-а, ну если у вас все в порядке, - тактично произнесла мама, - то мы не будем мешать.
Вытолкала из комнаты любопытную Людмилу, вышла сама и плотно прикрыла дверь.
- Получилось! Получилось! - ликующе загрохотал Сверхсупер.
- Да? Но вы говорили, что это совсем маленькая и безболезненная операция, - сквозь зубы напомнил Андрей.
У него до сих пор все ломило и ныло.
- Ну, это я чтоб не испугать пациента, - благодушно рыкнул Сверхсупер. - Но эксперимент ведь удался!
- Экспериментатор! - укоризненно покачала головой Магнолия. - Может теперь ты сделаешь следующий шаг и объяснишь пациенту: как, собственно, пользоваться результатами столь удачного эксперимента?
- А что тут объяснять, ты же видела - он все понял. Понял, парень?
- Не совсем... - сознался Андрей.
- Как это - не совсем? Ты же только что бойко подскочил с пола, укутался в свое одеяло, замер, как мышонок!
- Да, но как это у меня получилось?
- Дураки! - громогласно возвестил Сверхсупер. - Я же говорил, что меня окружают сплошные тупицы. Видишь, Мага, с кем приходится работать? И все из-за твоих благотворительных порывов!
- Ты не волнуйся, - сказала Магнолия, - просто объясни - и будешь свободен!
- Как же! Будешь тут с вами свободен! - ворчливо заметил Сверхсупер. - Растолковывать приходится, как маленьким детям. Короче, парень! Вспомни свои ощущения перед тем как ты оказался в кровати. Прямо сейчас вспомни. И проанализируй их. И впредь не пренебрегай этим благородным делом - я имею в виду анализ.
- Ну, я валялся на полу... мне было больно...
- Дальше, дальше! - нетерпеливо буркнул Сверхсупер. - Что ты зациклился на своих болезненных переживаниях? Прямо кисейная барышня!
- Потом начала открываться дверь, и я понял, что кто-то идет сюда... И не кто-то, а мама... Потому что она всегда больше всех волнуется, если со мной что-то происходит...
- Это неважно! - поторопил Сверхсупер. - Мама - не мама? Какая разница!
- А, может, как раз и важно! - покачала головой Магнолия. - Нам с тобой этого не понять, мы - сироты, а у Андрея есть мама. И они переживают друг за друга.
- Вот еще розовые сопли! Переживают они!..
- А ты не хотел бы, чтоб за тебя переживали? Чтоб у тебя тоже была мама?
- Мне достаточно, что ты, Мага, за меня переживаешь!
- Врешь ты всё, - грустно покачала головой Магнолия. - Мама... Кто из нас, Суперов, не хотел бы иметь
