Задумавшись об опыте и заданиях, за которые его можно было бы получить, я ушиб руку в эталонном фейспалме. Есть ведь у меня незакрытое задание, которое как раз можно закрыть… есть! И не думаю, чтобы это было сложно… Ну, Большой Юх, готовься: ждет тебя долгая беседа с главой моей разведки и контрразведки – Ставром!
Вспомнив о ждущем допроса пленнике, я вспомнил еще и о заклинании, описание которого я видел на форумах, но на аукционе пока что не встречал… Так что, пожалуй, прежде чем отправлять Ставра на беседу, стоит заглянуть в Заклинательный покой – посмотреть, что нынче продают.
Пройдя ворота внешней стены, я уже собирался отпустить отряд отдыхать и самому с малой свитой двинуться к мосту на летающий остров, когда мне навстречу выбежал Фома.
– Господин! Господин! – закричал он, размахивая руками, чем, признаться, вызвал некоторое опасение.
– Что стряслось? – хмуро поинтересовался я. Вот только форсмажора, который опять заставить меня отложить в долгий ящик выполнение поручения сфено, мне и не хватает.
– Господин, Слуд свою таверну открыл. Вас просют ну… – Фома задумался, как правильно сформулировать просьбу. Не дожидаясь, пока он выскажется, я кивнул.
– Любопытно. Веди!
Таверна была, вполне ожидаемо, – избой-переростком. Правда, три этажа заставляли назвать ее скорее «палатами», но сути это не меняло.
Я зашел в таверну с черного хода, не внимая просьбам Фомы и хозяина свежеоткрытого «пункта общественного питания». Ну что ж. Первый этаж, вполне ожидаемо, занимал общий зал, в котором можно было поесть, выпить и подраться. На последнее особо намекала массивная мебель, которую не просто будет сломать в пылу кабацкой драки.
Второй этаж, куда вела крепко слаженная, практически не скрипящая лестница, занимали четыре довольно просторные комнаты для тех, кто мог себе позволить заплатить за относительный комфорт. Ну а на третьем – теснились десяток клетушек для постояльцев попроще… ну и для оказания услуг девочками мадам Розы.
– Неплохо, – прокомментировал я увиденное, кивая вставшему у стойки Слуду.
Впрочем, мое внимание в большей степени привлек не хозяин таверны, а один из первых ее постояльцев. Высокий поджарый парень в легкой кольчуге собрал вокруг себя небольшую толпу крестьян, среди которых я заметил несколько знакомых беженцев из Ветровска, и с чувством и расстановкой декламировал хулительный нид, ярко живописующий многоразличные достоинства городских властей Ветровска, а так же их привычки, обычаи и происхождение.
Я с улыбкой подошел к поэту.
– Приветствую вас, господин… – я сделал паузу, позволяя молодому человеку представиться.
– Эгиль, господин, – поэт вернул мне улыбку. – Полагаю, что вижу перед собой хозяина этих земель, господина Кайларна?
Я кивнул, и жестом подозвал трактирщика, которому и заказал по бокалу медовухи для себя и собеседника. Медовуха оказалась вкусной, и мы некоторое время молча ее смаковали, пока я рассматривал собеседника и пытался угадать, кто он есть.
– И что занесло молодого альбатроса в наши сухие и далекие от морей степи? – поинтересовался я, отставив пустой бокал. Впрочем, стараниями трактирщика, оный бокал вскоре наполнился вновь.
– Небольшое разногласие с ярлом по поводу одной скромной и довольно забавной шутки, – дурашливо пожал плечами Эгиль. – Мы ходили в набег на Светолюбцев, и довольно удачно. Но войска и флот герцога Ноймара отрезали нас от моря, так что мы двинулись к югу, надеясь сбыть добычу в землях Хранителей… или же Каганата. А заодно – предложить свои мечи тому, кто больше заплатит. И была среди захваченных нами пленниц одна… О Анна… Я просил у ярла разрешения выкупить ее для себя в счет доли в добыче. Но Гисли Дубоголовый отказал мне, сказав, что на базарах Каганата за нее дадут больше… Тогда я и сложил про него скромную драппу4…
– Или, точнее сказать, замаскированный под драппу нид, – уточнил я.
– Слабо замаскированный, – вздохнул скальд. – И тогда Гисли посулил вырезать мне кровавого орла5. Так что мне ничего не оставалось, кроме как бежать. Эх, Анна… Впрочем, – скальд встрепенулся, – в ваших владениях я видел как минимум трех ничуть не хуже! Возьмете меня на службу? А я буду водить ваши корабли и воспевать ваши подвиги!
Навигатор мне действительно был нужен, так что полторы тысячи монет поменяли хозяина, а в число моих героев добавился скальд Эгиль Стурлуссон.
Просматривая его характеристики, я чуть было не пожалел о поспешном решении. Смесь физических и магических характеристик была, мягко говоря, не слишком удачна. Набор заклинаний по сути – ближнего боя, тоже смотрелся не слишком. Да и копье как оружие абордажной сшибки – не представлялось удачным выбором. А ведь именно в роли капитана, а то и адмирала моего будущего речного флота я его и видел.
Хотя… с другой стороны, копье его – отнюдь не многометровая сариссаб, а скорее – недлинная глефа, которую можно перехватить под крестовиной и орудовать как коротким мечом, а с другой стороны – вполне способная не подпустить противника на дистанцию поражения коротким абордажным мечом или же топором. Так что тактика действий скальда начинает вырисовываться: удерживая противника глефой, поливать площадными заклинаниями, от которых в абордажной схватке просто некуда уклоняться, а когда мана закончится – отойти во второй ряд и разить врага уже оттуда, не забывая подбадривать своих и изводить чужих декламацией поэзии собственного сочинения. Вполне себе работоспособная комбинация.
К тому же, на его третьем уровне, он получил кроме базового набора любого скальда (владение копьем, ношение кольчуги, магии стихий, стихосложение и навигация), еще и навык мастера воздушной стихии и создания свитков, что было и вовсе замечательно.
– Добро пожаловать на борт, – улыбнулся я своему новому герою. – Пока что я не могу предоставить в твое распоряжение корабль, но как вернется «Носитель тайн» – он в твоем распоряжении.
– Благодарю, – поклонился Эгиль.
– Кстати, – поинтересовался я. – Чем тебе так насолили власти Ветровска?
– Да так… – Эгиль криво ухмыльнулся. – По мелочи. Всего лишь сжечь меня хотели. Как язычника, еретика, злобного колдуна и вообще инородца.
– Н-да, – отзеркалил я ухмылку скальда. – Придется железной рукой вбивать в их дубовые головы понимание о необходимости уважения к иным народам, их культуре и религии.
– И да умоются кровью усомнившиеся в нашем миролюбии! – явно цитатой, принесенной одним из Неумирающих подхватил мою речь
