– Увы, о благословенный, это так, – удрученно ответил старик.
– Разве я не спас тебя из заточения в глиняной бутылке? – горько продолжал Волька.
– Это верно, как то, что сейчас день, и как раз то, что тебя ждет великое будущее, – еле слышно отвечал Хоттабыч.
– Так почему же ты подыгрываешь «Шайбе», а не «Зубилу»?
– Увы, я не волен над своими поступками, – сокрушенно отвечал Хоттабыч, и крупные слезы потекли по его загорелому лицу. – Мне очень хочется, чтобы выиграла команда «Шайбы».
Обстановка накаляется
– Смотри, – угрожающе заявил Волька, – будет скандал!
– Пусть будет, что будет, – ответил Хоттабыч, и в тот же миг вратарь «Зубила» поскользнулся на совершенно сухом месте и пропустил в ворота третий мяч.
– Ах так? – заскрежетал тогда зубами Волька. – Значит, по-хорошему ты не хочешь? Ладно!
Он вскочил на скамью и, указывая пальцем на Хоттабыча, закричал:
– Граждане! Он все время подыгрывает «Шайбе»! Обратите, граждане, внимание на этот возмутительный факт!
– Кто подыгрывает? Судья подыгрывает? Что вы говорите? Оказывается, судья подыгрывает! – взволновались кругом.
– Да нет же, не судья! – кипятился Волька. – При чем здесь судья?! Это вот этот старичок подыгрывает… Отстаньте от меня, пожалуйста!
Последняя фраза относилась к Сереже и Женьке, которые испуганно дергали своего приятеля за рукав. Они понимали, что ничего путного из ссоры между ним и стариком не получится. Но Волька не унимался, хотя теперь уже никто не относился серьезно к Волькиным словам.
– Так ты говоришь, – покатывались все кругом со смеху, – так ты говоришь, что старичок отсюда, из восьмого ряда северной трибуны, почем зря передвигает ворота? Хи-хи-хи! Он, наверно, в кармане такой штепсель особенный имеет, чтобы управлять воротами на расстоянии? Может быть, это он и мячики давеча на поле понакидал?
– Ну да, он! – ожесточенно подтвердил Волька, вызвав новые взрывы смеха.
– А землетрясение в Чили тоже его рук дело? Охо-хо-хо! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!
– Нет, в Чили не он, – честно разъяснил Волька. – Землетрясение – это от катастрофических сдвигов почвы. Тем более в Чили. А он совсем недавно из бутылки вылез.
– Ну вот что, паренек, – посоветовал Вольке один пожилой болельщик, когда смех немного утих, – ты лучше сам не лезь в бутылку, не срамись перед людьми, не говори глупостей и не мешай следить за игрой. Там, брат, сейчас такое делается, что и без тебя тошно.
Гражданин тоже болел за «Зубило». Действительно, до конца тайма оставалось еще целых одиннадцать минут, а счет уже был 14:0 в пользу «Шайбы».
С командой «Зубила» происходили все время какие-то странные вещи. Она как бы разучилась играть: пасовка поражала своей беспомощностью и нелепостью, игроки то и дело падали, как будто они только сегодня научились ходить.
А потом совершенно непонятно повела себя защита.
Боевые беки и хавбеки стали при одном виде мяча испуганно шарахаться в сторону, как от бомбы, которая вот-вот должна разорваться.
В среднем, каждые сорок секунд в ворота «Зубила» падали мячи, как яблоки падают в корзины в саду во время уборки.
Что стало с вратарем? Почему он прижался лицом к боковой штанге и только вскрикивает: «Ой, мама!» – каждый раз, когда бьют по его воротам? Почему он вдруг, ни с того ни с сего уходит с задумчивым лицом из ворот каждый раз в самый решающий момент?
– Мазила! – кричали ему со всех трибун. – Марала! Как ты играешь?
Но он, прославленный вратарь первого класса, продолжал выходить нетвердым шагом из ворот в сторону, лишь только приближались шайбовцы.
– Ты что, очумел, Гришка, что ли? – бесновался за сеткой Егорушка, и вратарь отвечал ему со стоном:
– И верно, очумел. Меня все время как будто кто за шиворот волочит. Я упираюсь, а он меня толкает из ворот. Я к мячу, а он меня к штанге прижимает так, что не оторваться.
– Ой, и худо же тебе, Гриша!
– И не говори… Срам-то какой, скандал на всю Европу!
Но вот наконец зубиловцы прорвали фронт нападения и полузащиты «Шайбы» и яростно повели мяч к ее воротам.
Защита шайбовцев от долгого бездействия разложилась и не смогла быстро мобилизовать свои силы на борьбу с неожиданной опасностью. А вратарь – тот и вовсе сидел себе спокойно на травке и лузгал дынные семечки.
Пока он, давясь непрожеванными семечками, вскакивал на ноги, зубиловцы ударили по незащищенным воротам, в самый центр.
– Хоттабыч, миленький, дорогой, дай зубиловцам хоть размочить игру! – взмолился в этот момент Волька.
Но Хоттабыч прикинулся, будто ничего не слышит, и мяч, летевший в центр ворот, неожиданно свернул к левой штанге и ударился об нее с такой силой, что пролетел через все поле, старательно облетая всех встречавшихся на его пути зубиловцев, как если бы он был живой, и плавно и мягко вкатился в многострадальные ворота «Зубила».
24:0! При игре равных примерно по силе команд этот счет просто поражал. И тогда Волька совершенно вышел из себя.
– Я требую… я, наконец, категорически приказываю тебе немедленно прекратить это издевательство! – прошипел он, глотая слезы, Хоттабычу. – А то я навсегда прекращаю с тобой знакомство. Выбирай: я или «Шайба»!
– Ты ведь сам болельщик, о прекраснейший из гневающихся. Так неужели ты не можешь меня понять? – запротестовал Хоттабыч с отчаянием, но, почуяв по Волькиному тону, что на сей раз действительно может прийти конец их дружбе, он простонал: – Я смиренно жду твоих дальнейших приказаний.
– Зубиловцы не виноваты, что ты болеешь за «Шайбу», а ты их опозорил перед всей страной. Сделай так, чтобы все видели, что они не виноваты в своем проигрыше.
– Слушаю и повинуюсь, о юный вратарь моей души.
Еще не замолкла сирена судьи, извещавшая о конце первого тайма, как все одиннадцать игроков команды добровольного физкультурного общества «Зубило» дружно начали чихать, кашлять и сморкаться. Кое-как построившись в затылок и вяло перебирая ногами, они поплелись унылой рысцой, непрерывно чихая, сморкаясь и кашляя, в свою раздевалку.
Через минуту туда вызвали врача: вся команда чувствовала себя нездоровой. Врач пощупал у всех пульс, предложил всем снять майки, потом осмотрел у всех полость рта и, в свою очередь, вызвал в раздевалку судью.
– Вот что, Лука Евгеньевич: придется матч отложить, а сегодняшний счет признать недействительным.
– А позвольте узнать, почему? – удивился судья.
– А потому, – растерянно произнес врач, – что команда «Зубила» не может быть по крайней мере семь дней выпущена на футбольное поле – она вся сплошь больна.
– Больна? Чем?
– Очень странный медицинский случай, Лука Евгеньевич. Все эти одиннадцать вполне взрослых товарищей одновременно заболели детской болезнью – корью. Я бы, Лука Евгеньевич, сам не поверил, если бы только что не осмотрел их всех самым тщательным образом.
Редкий факт, когда одиннадцать взрослых спортсменов вторично в своей жизни и одновременно заболели корью, а на другой день проснулись совершенно здоровыми, был подробно описан в статье
