Мои размышления прервала вошедшая в палату медсестра-практикантка. Довольно миловидная особа, которая несколько минут назад ставила мне капельницу. Она убрала осколки битых пузырьков, подала мне термометр, попросила измерить температуру и собиралась уйти, но я ее окликнул:
– Простите, вы не могли бы уделить мне несколько минут?
– Что-то случилось?
– Нет, все нормально. Просто я хотел бы задать вам один деликатный вопрос.
Она удивленно вскинула брови и с интересом посмотрела на меня.
– Скажите, если бы я сказал, что люблю вас, что бы вы обо мне подумали?
Ее красивые брови подскочили еще выше, округляя и без того большие глаза, она улыбнулась:
– Не поняла… Это угроза?
– Ну, почему же угроза? Совсем не угроза…
Но она перебила:
– Семенов, вы только что сказали, что убьете меня и говорите, что не угрожаете?
– Да не убью я, господи! Люблю!
Девушка нахмурилась, пытаясь переварить мой вопрос:
– Не знаю о чем вы, Семенов, но думаю, вам нужно отдохнуть… – она развернулась и собралась уходить, давая понять, что разговор окончен, но я снова окликнул:
– Да не уставший я! Выслушайте, прошу вас.
Она остановилась, откидывая голову назад и глубоко вздохнув, снова обернулась в мою сторону:
– Вам скучно, Семенов? Я здесь не для развлечений, между прочим. Мне работать надо.
– Да я много времени не отниму. Честно. Ответьте. Что подумали бы обо мне?
– Подумала бы, что вы сумасшедший.
– Почему?
– Что значит ваше «почему»? Вы хотите, чтобы я вам прочла лекцию о нерациональном поведении? Я бы поставила вам диагноз «СПС».
– Это еще что такое?
– Не прикидывайтесь, Семенов. У вас плохо получается.
– Нет, серьезно. Что такое «СПС»?
– Синдром повышенной сензитивности. Психическое расстройство такое. Еще вопросы есть? Или, может быть, вам романтическое свидание устроить?
– Нет, спасибо. У меня последний вопрос: если бы вы от кого-нибудь узнали, что где-то умирает ребенок, нуждающийся в немедленной пересадке… – я ненадолго задумался, подбирая варианты – Да что там в пересадке… Хотя бы в переливании крови, а у вас была бы, как раз, нужная группа, как бы вы в этой ситуации поступили?
– Это зависело бы от многих факторов… – задумчиво проговорила она, начиная, наконец, проявлять интерес к разговору, – Думаю, вышла бы на его родителей.
Во мне затеплилась надежда, и я приподнялся с подушки, опираясь на локоть:
– Так! И…? – заставляя развивать мысль, спросил я.
– Что «и»? Если их ребенку нужна кровь, а у меня она есть, значит, они заинтересованы в ее приобретении. Небольшое количество я бы им продала. Но только в том случае, если это не навредит моему здоровью. А у вас есть нуждающийся в крови ребенок?
Я разочарованно опустил голову и, отрицательно ею покачав, поблагодарил за беседу. Она хмыкнула и молча вышла в коридор. К ней вопросов больше не было. Впрочем, как и ко всем остальным семи миллиардам жителям планеты.
Хотя! Меня внезапно посетила настолько волнующая мысль, что я чуть не вскочил с кровати, забыв о воткнутых в руки иглах капельниц. Есть в этом мире, по крайней мере один человек, который также, как и я попал сюда из другой жизни! Из другого измерения! И уж он-то точно отличается от всех! Взять хотя бы то, что он помог мне с одеждой и деньгами! Бескорыстно помог!
Спешно выдернув торчащие из рук иглы, я встал с кровати и принялся осматривать палату в поисках своей одежды. Нашел ее в пакете с принадлежностями, который забрал из своего рабочего кабинета. Проверив карманы, с удивлением отметил, что наличные и пластиковые карты были на месте. Кое-как отчистив белую рубашку от пыли, оделся и опасливо выглянул в коридор. Он был пуст. Когда я был уже почти у выхода на лестничную клетку, услышал позади голос медсестры:
– Семенов! Вы куда! Вам вставать нельзя!
Я улыбнулся ей в ответ и бросил на прощанье:
– Я вас любил, любовь еще быть может! Аривидерчи, моя заботливая леди! – и, в очередной раз уверив ее в своей невменяемости, засеменил вниз по ступеням.
Судя по тому, как вел себя Гена, когда я пришел к нему с поля, пустота этого мира на него нисколько не повлияла. То есть, повлияла, конечно, в какой-то мере, но все же он остался нормальным, полноценным человеком. Он сильно отличался от остальных. Это не бросалось в глаза, но я был уверен, что никто из «местных» даже не задумался бы о том, чтобы дать мне одежду, не говоря уже о деньгах на дорогу. Скажу больше: даже если бы я попросил у кого-то одежду и деньги, меня бы, в лучшем случае, послали на три буквы. А Гена дал! Сам!
Выходя из здания больницы в духоту июльского полудня, я думал только об одном: нужно поскорее добраться до Гены, и подробно расспросить его обо всем. Я был просто уверен, что вижу не полную картину. Должна была быть какая-то лазейка, какая-то мелочь, которую я до сих пор не заметил. Что-то, что ускользнуло от меня, пока я отвлекался на несоответствия.
Поймал такси и уже через полчаса стоял в небольшой очереди у железнодорожной кассы пригородного сообщения. В нетерпении перетаптывался с ноги на ногу, раздражаясь на то, как медленно кассир обслуживает покупателей. Электричка должна была отправиться с минуты на минуту, а дождаться следующую я бы просто не смог – лопнул бы от нетерпения.
Прямо передо мною, в очереди, стояла полная мамаша с непоседливым, забавным мальчуганом лет трех-четырех, который ни секунды не стоял на месте. Он беспрестанно кружился, подпрыгивал, приседал и даже падал на пыльный пол вокзала, распевая, при этом, какие-то лишь ему одному известные песенки на ему одному известном языке. Точнее, это был и не язык вовсе, а просто набор ничего не значащих слогов, которые тот ловко складывал в четверостишия. Надо признать, получалось очень даже не плохо – рифма в его
