Да, можно представить, как перепугался Мэсаки, когда к нему приехал Мацуока.
«Это ты подонок, который стоит за «Делом 64»?»
Хотя Мэсаки тогда ничего не сказал, он проиграл.
«Да…»
– Кстати, Миками, прошу передать мою благодарность Минако.
– Да, конечно. Она вам помогла?
– Да, очень помогла.
– Что ей нужно было делать?
– Как я и сказал, она принимала участие в спецоперации.
– Ну да, конечно…
Ему показалось, что он снова слышит тихий смех Мацуоки.
– На самом деле теперь я могу вам рассказать. Она была совсем рядом с вами.
– Она?..
– Всех, кто во время «Дела 64» находился в кафе «Аои», я приказал разместить в парикмахерской. Они все видели Амэмию, могли его опознать.
– Значит, он?..
– Он тоже был там. В самой гуще зевак. Наблюдал за Мэсаки.
«Уф…» Значит, Амэмия тоже все видел.
– Минако первая его заметила. Она позвонила нам и сообщила о нем сразу после того, как я поручил «Эскорту-два» везти вас назад, в управление.
– Ух ты, а я даже не… Где он сейчас?
– Мне важно было убедиться, что он там был, и все. Вряд ли он нам понадобится, во всяком случае в ближайшее время. – Мацуока стал разговорчивым, хотя вначале и говорил, что очень занят. Может быть, он рад тому, что «Дело 64» близится к завершению? Или разговорчивость стала побочным результатом того волнения, которое он, несомненно, испытывает? Миками решил задать еще один вопрос. Важно оценить уверенность Мацуоки. Кроме того, последний вопрос имел отношение к его работе.
– Простите, Мацуока-сан… но вы ведь понимаете, что Первое управление не похвалят, даже если вам наконец удастся раскрыть «Рокуён»?
Ему показалось, что вопрос попал в цель.
– Вы уже все знаете?
– Да, я знаю содержание записки Коды.
– Ясно… значит, вы в курсе.
«Дело 64» стало мечом с обоюдоострым лезвием. Если Мэсаки арестуют и он даст показания под присягой, скорее всего, станет известно, что он звонил Амэмии не два, а три раза. Триумфальная пресс-конференция, посвященная аресту преступника, может окончиться скандалом. Все узнают, что уголовный розыск четырнадцать лет скрывал свою ошибку… После долгой, наверняка продуманной паузы Миками услышал низкий голос Мацуоки:
– Кто-то что-то мне говорил, уже давно…
«Кто-то»… Детективу этого достаточно, чтобы понять, Мацуока имеет в виду Митио Осакабе, самого первого директора уголовного розыска.
– «Не позволяй воспоминаниям вставать у тебя на пути. Воспользуйся ими, чтобы докопаться до истины».
Миками понимающе кивнул. Было время, когда Мацуока наверняка мучился из-за того, что ему стало известно. Узнав тайну уголовного розыска, он испытал злость и разочарование; потому-то он и поехал домой к бывшему директору. Тогда Осакабе его утешил. Сказал, что срыв записи тоже может оказаться ценным и с его помощью они тоже могут подловить похитителя.
Действие договора о неразглашении закончилось сразу после того, как обнаружили тело Сёко. Тогда все было по-другому. Четырнадцать лет назад полиция строго соблюдала свою часть договора. Стражи порядка регулярно устраивали брифинги и передавали журналистам новости о следствии. Журналисты же доводили известия о том, как развиваются события, до широкой общественности. Но ни в одной газете не упомянули о третьем звонке, который полиция утаила. Тот подозреваемый, который на допросе расскажет о третьем звонке, и есть похититель.
«Продолжайте следствие, думайте об этом, и только об этом. Вам нужно использовать все имеющиеся в вашем распоряжении средства, чтобы призвать похитителя к ответу, даже если эти средства поставят департамент на колени».
Осакабе наверняка сделал Мацуоке внушение…
Мацуока ничего не отрицал. Тайна уголовного розыска стала его тайной; он принял ее близко к сердцу. Наверное, именно в тот миг Мацуока стал фактическим главой уголовного розыска.
Аракида не соответствовал занимаемой должности. Он ничего не видел и не слышал до вчерашнего дня – его как будто и не было на месте. Он просто спрятался. Когда Мацуока объяснил ему, что следствие связано с «Делом 64», Аракида испугался. Больше всего он боялся, что бомба, которую прятали восемь его предшественников, восемь предыдущих директоров уголовного розыска, взорвется в его срок. В течение года ему обещали повышение. Его следующий пост уже считался делом решенным. Поэтому Аракида бежал из пасти врага и поручил Мацуоке возглавить следствие, а Отиаи бросил на съедение прессе. Умыв руки, он старался держаться подальше от радиуса взрыва. Впрочем, он и раньше не был способен нести такую ношу один: вот почему он поделился тайной с Мацуокой. С самого начала роль директора уголовного розыска оказалась Аракиде не по зубам.
– Кстати… Огата и Минэгиси до сих пор в шоке после случившегося.
– После чего именно?
– После того, как вы назвали их «проклятыми идиотами». То, как вы это сказали, потрясло их до глубины души.
– А, вон что! Передайте, что я прошу прощения. На самом деле они были выше всяких похвал.
– Так и есть.
– Единственная трудность… в том, что мне было сложно их различать.
– Вот как?
– Когда я закрывал глаза, я не мог сказать, кто из них Огата, а кто – Минэгиси.
На сей раз Мацуока расхохотался в голос. Отсмеявшись, спросил:
– Миками, что скажете, если я предложу вам снова работать у меня?
Миками вдруг стало жарко. Он выпрямился.
– Если такое время настанет, сочту за честь!
Глава 79
Подъехав к дому, Миками увидел в окнах свет.
На крыльце стояли пустые контейнеры из-под готовой еды. Посмотрев в ту сторону, он заметил еще кое-что. У стены, на крохотном пятачке, слишком маленьком, чтобы называть его палисадником, белели какие-то цветы. Миками не очень-то разбирался в цветах, но все же удивился, потому что они расцвели в декабре. Стебли наклонились, и над самой землей висели бутоны – полураскрывшиеся, напоминающие сжатые крошечные кулачки.
Минако, впуская его в дом, выглядела как обычно. Миками понял, что не в силах сразу же заговорить о самом главном, произнести слова: «Нам тогда звонила не Аюми»…
Попросив ее приготовить
