расстегивая пуговицы одной рукой, другой показывал Жене на соседнюю, точно такую же мраморную кушетку. Словно загипнотизированная всем происходящим, Женя медленно подошла к своему лежаку и тоже стала раздеваться…
Потом она легла на теплый мрамор, и приятная истома разлилась по ее телу. Женя вдруг ощутила такую слабость, что, если бы ей сейчас приказали встать, она не смогла бы этого сделать.
Напротив лежал Давид, и его прекрасное смуглое тело, казалось, тоже было выточено из камня.
Он смотрел ей прямо в глаза, а она – в его. И даже если бы захотела, не смогла бы до него дотянуться, они могли касаться друг друга только взглядом.
Грот наполнился паром и благоуханием. И тут же появились корейцы с обнаженными торсами и в бриджах, сделанных словно из какой-то резины. В секунды тела Давида и Жени были покрыты пеной, и началось блаженство…
Массаж в четыре руки – виртуозы-пианисты, играющие волшебную музыку тела. Женя изнывала от наслаждения. А напротив нее лежал Давид, тоже весь в пене и в удовольствии.
Они смотрели друг на друга, и Женя понимала, что она уже готова на все. «Интересно, – в ленивой истоме подумала она, – ЭТО произойдет здесь?.. Или я все-таки должна собраться с силами и отказать? Или…»
Массаж закончился. Их завернули в прохладные благоухающие простыни и принесли какой-то удивительный чай медового цвета. С каждым глотком в Женю словно новые силы вливались, отдохнувшее тело, испытавшее удовлетворение каждой своей клеткой, казалось, стало вдвое легче.
Женя, продолжая испытывать истому, посмотрела на Давида – тот одевался.
«Ну да, конечно, – подумала Женя, – наверное, он все-таки хочет пригласить меня к себе… Он рискует – ведь чары могут развеяться и я могу передумать…»
Они вышли на улицу. У дверей их ждал оранжевый «Ламборджини», но Давид подошел к другой машине – стоящему рядом черному «Майбаху». Открыл заднюю дверь и, когда Женя села, облокотился на открытую дверь и спросил:
– Чего бы тебе сейчас хотелось?
– Наверное… – улыбнулась Женя, думая о странности этого вопроса (ведь не могла же она ему сказать напрямую, что согласна). – Наверное, шампанского?
Она очень обрадовалась тому, что нашлась, как ответить, и добавила, чтобы подбодрить его:
– У меня сейчас такое состояние…
Давид улыбнулся и сказал доверительно:
– Знаешь, а я вообще не пью. Никогда. Ни одной капли алкоголя. Это исключено.
Он заглянул ей в глаза и поправил прядку ее волос.
– И я не люблю женщин, которые употребляют алкоголь. А если женщина курит, то наши отношения вообще исключены.
Давид громко назвал Женин адрес шоферу «Майбаха», которого Женя даже и не заметила.
– Спасибо за прекрасный вечер, – сказал Давид, нежно целуя ее руку. – Я счастлив.
Он закрыл дверь и ушел. На трассе совершенно ошарашенная Женя увидела, как «Ламборджини» обогнал их и улетел вперед по пустынной ночной дороге.
Женя добралась до кровати и рухнула на нее совершенно обессиленная. Она лежала и смотрела в потолок.
– Мужчины бегут от меня, словно я прокаженная… – тихо произнесла она, прислушиваясь к тому, как звучат эти слова, произнесенные вслух.
Звучат словно приговор.
Зазвонил стационарный телефон. Женя нехотя повернулась в его сторону и произнесла:
– Ах ты сволочь… Решил меня до сумасшествия довести, что ли?
С этими словами она вытянула ногу – вставать не хотелось, да и сил не было – и скинула телефонную трубку на пол. Тоже мне, завоеватель городов и покоритель женщин…
Внезапно прорвавшаяся злость на Давида лишила ее остатков сил. Уже засыпая, Женя стащила с себя платье и повалилась на подушки – истомленное массажем и неудовлетворенным желанием тело требовало отдыха.
Ей снилась огромная оранжевая лягушка, грот, из которого она никак не могла найти выход, потом какая-то погоня, клубы дыма и стремительное падение вертолета.
Она проснулась от страшного чувства падения в бездну. Перевела дух, хотела было встать, чтобы налить себе стакан воды, как вдруг поняла: в комнате накурено. Здесь кто-то есть. Кто-то чужой. В ужасе – словно досматривая наяву ночной кошмар – Женя увидела, что в кресле прямо напротив нее сидит совершенно незнакомый мужчина.
– Кто вы? – спросила она шепотом.
Он встал и направился прямо к ней. Женя закричала, он быстро метнулся к ней и зажал ей рот рукой.
– Тихо, Женечка, не кричи, – сказал он по-русски, – ничего плохого я не сделаю…
Он подождал немного, потом отнял руку от Жениного лица и, удостоверившись, что она не станет больше кричать, спокойно сел обратно в кресло.
– Кто вы? – повторила свой вопрос Женя. – Как вы сюда попали?
– Ты забыла закрыть дверь, – ответил он.
– Я вас спрашиваю: кто вы такой и что вам нужно?! – снова почти выкрикнула Женя.
Он приложил палец к губам, призывая ее утихнуть.
Насмерть перепуганная Женя, натянув одеяло до самых глаз, смотрела на него широко распахнутыми от испуга глазами. И вдруг незнакомец засмеялся – негромко, как-то по-доброму. Смех этот показался Жене знакомым…
– Зачем же ты косу остригла? – спросил он ее.
– Что? – не поняла Женя и осеклась…
Это было невозможно, немыслимо, непостижимо. И тем не менее это было так: в Тель-Авиве, в квартире, принадлежащей Моссаду, прямо напротив нее сидел Дима.
Глава 6
Женя смотрела во все глаза и – не могла поверить.
Человек в кресле слегка улыбался ее растерянности и просто ждал. А она все смотрела и смотрела. Пока наконец ее разум не согласился признать: сидящий напротив нее чуть полноватый мужчина лет тридцати с усталым лицом и высокий, худой, пронзительно-зеленоглазый восемнадцатилетний юноша – одно и то же лицо. Дима. Ее Дима…
– Ну, вижу, узнала, – рассмеялся этот новый взрослый Дима. И в его погрубевшем голосе, в его смехе Женя с трудом, но все-таки услышала особые интонации. Лицо может измениться много раз – но голос, манера говорить… Эти неуловимые постороннему глазу черты человек несет через всю свою жизнь.
– Как? – выдохнула она, совершенно потерянная. – Как? Не понимаю….
– А чего тут понимать…
Дима встал с кресла и пересел к ней на край кровати.
– Это я, а это – ты…
Он протянул руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
– Ох и изменилась же ты, Женька… Ну, давай, что ли, поцелуемся?
Дима притянул ее к себе, обнял и поцеловал в щеку. А она все никак не могла прийти в себя.
– Подожди, – попыталась она высвободиться из его объятий, – я хоть оденусь.
Он рассмеялся.
– Да что ты прям как неродная…
Дима взял ее за голые худые плечи, чуть отстранил от себя, вглядываясь в Женино лицо.
– Ах ты, Женя. Женечка… Как же долго я к тебе шел, как долго…
И впился в ее губы жадным, жарким поцелуем.
– Нет, Дима, подожди, ну… подожди, ну как же так…. – пыталась она высвободиться, чтобы наконец понять, постичь, что случилось невозможное.
Но Димины руки уже жадно стиснули ее тело. Женя даже прийти в себя толком не успела, как ею
