Клото. Жребий брошен

– Да, – все еще не понимал Алекс, – мне должны были его прислать на этот адрес, но почему-то не прислали… Ты хочешь сказать, что…

Некоторое время они смотрели друг на друга и молчали…

– Знаешь, – сказала Женя, – я уже устала говорить «не может быть».

Алекс согласно кивнул головой, а Женя продолжила:

– О существовании «North Triumph Boats» я узнала из этого журнала. И еще я видела тебя в тот день, когда пошла в компанию. Ты готовил яичницу, и… – Она помедлила, но все-таки сказала: – И ты был не один.

– Это моя сестра, – тихо ответил Алекс. – Марина. Это ее дети, мои племянники, погибли при взрыве. Когда ее выписали из больницы, врачи посоветовали ей сменить обстановку. Возможно, уехать из страны. Эту квартиру я купил для нее, но она здесь жить не смогла.

– А сейчас она как? – участливо спросила Женя.

– Вроде все налаживается. Врачи говорят – она уже здорова. С мужем они опять вместе, я очень надеюсь, что у них все будет хорошо…

«А у нас? – подумала Женя. – А у нас как все будет? И будет ли?» Она встала с кровати и подошла к террариуму. Золотисто-желтая лягушка тут же оживилась, думая, что ее пришли кормить. Женя нашла на столе баночку с кормом и отсыпала ей немного.

– Как ее зовут? – спросил Алекс.

– Мими… Почему она здесь?

– Понимаешь, квартира в Тель-Авиве принадлежит организации. На следующий день после того, как тебя похитили, наши крючкотворы тебя оттуда быстро выписали. Какое-то время твоя Мими жила у Аарона в кабинете, а потом он прислал ее сюда. Наверное, хотел сделать тебе сюрприз.

– Да, я понимаю, – отозвалась Женя.

Снова повисло молчание.

– Слушай, я тебя тоже хотела кое о чем спросить, – вдруг вспомнила Женя, – откуда ты взял одежду? Когда приехал меня забрать в Монако?

– Я ее украл! – с готовностью ответил Алекс.

Оба прыснули от смеха.

* * *

Прошло две недели. Стояли последние теплые дни лета. Алекс и Женя много гуляли по старым московским паркам и скверам, ходили в театры и музеи, сидели по вечерам на открытых верандах ресторанов. Они не говорили о своем будущем – просто наслаждались каждой минутой, проведенной вдвоем.

Он ничего ей не обещал, а она – не ждала и не требовала. Несколько раз по сосредоточенному выражению лица Алекса Женя угадывала, что он собирается завести нелегкий разговор, и решительно останавливала его.

– Потом, потом, – твердила она, демонстративно прижимая ладони к ушам.

Без всяких разговоров она понимала: время, скупо выделенное судьбой на безмятежное счастье, заканчивается. И она не желала портить последние минуты этой безмятежности. А потом Алекс сказал, что должен уехать.

Он сказал об этом во время ужина в их любимом уютном ресторанчике. Женины глаза тут же наполнились слезами, но она закусила губу и удержалась от рыданий. Алекс ждал, опустив глаза в тарелку, но Женя не стала выяснять, куда он уезжает и надолго ли.

– Когда? – с натянутой улыбкой спросила она.

– Завтра, – ответил он. – Женя…

– Ой, как жалко! – перебила она его голосом, звенящим от сдерживаемых слез. – Значит, мы так и не попадем на премьеру того фильма… Помнишь, мы собирались?

Домой они возвращались молча. До самой последней минуты Женя упорно вела себя так, словно они расстаются на выходные. Хотя и понимала, что это малодушие. Но иначе не могла.

Алекс уже стоял в дверях – налегке, даже без чемодана, а она все отказывалась верить. Он обнял ее, и Женя замерла на его груди.

– Позвони, как доберешься, – попросила она.

– Хорошо, – пообещал он.

Дверь захлопнулась. Женя подошла к окну в гостиной, выходящему на улицу. Алекс сел в машину, даже не взглянув наверх на прощание. Женя бросилась ничком на диван и тихо-тихо заплакала. А потом, когда слезы иссякли, заснула – сказалась бессонная ночь и нервное напряжение последних минут.

Через час Женя проснулась и вышла на кухню. На кухонном столе белел сложенный вдвое лист бумаги. Несколько секунд она смотрела на него словно завороженная, а потом взяла его дрожащими руками и раскрыла.

«Любимая моя… С тобой я был очень, очень счастлив. Ты – бесценный подарок судьбы. Она такая, эта судьба, – одной рукой дарит, другой отнимает. А я ведь предполагал с самого начала, что так и будет. Знал, но ничего не сделал для тебя – не сумел.

Если бы ты могла понять, как я проклинал себя тогда в Ницце за то, что с собой не справился. Позволил чувствам возобладать над долгом.

Когда ты прочтешь это письмо, я уже буду в самолете. Он унесет меня так далеко, словно в твоей жизни меня никогда и не было… Наверное, оно и к лучшему.

Знай, Женя, я люблю тебя. Просто жребий выпал такой, что вместе нам не быть.

Я много думал об этом и понял: если я намерен остаться с тобой, надо научиться жить, как обычный человек. И я был бы готов измениться: стать клерком или частным детективом, но вот только это буду уже не я.

И не знаю, будешь ли ты любить этого другого человека.

Я не раз видел, как такое происходит, и знаю, чем заканчивается. Сначала я затоскую, начну обвинять тебя, обвинять незаслуженно, просто перекладывать вину на твои плечи. И ты меня разлюбишь, потому что перестанешь уважать. Нельзя уважать мужчину, который не уважает себя.

Я уезжаю далеко и сам не знаю, как надолго. Нет у меня права предлагать тебе такую жизнь, свою солдатскую жизнь с ее беспрекословным подчинением приказу. Потому что это значит обречь тебя на вечное одиночество.

Выбор у меня невелик: или я причиняю тебе страдания, или отказываюсь от тебя. Я выбираю второе. Хоть и тяжело мне это решение далось. Прости…

Постарайся забыть меня, у тебя все впереди. Ты достойна всего самого лучшего. И тебе нужна настоящая семья, а не мужчина, который себе не принадлежит. Прощай. Алекс».

* * *

К вечеру Женя немного пришла в себя. Начала было собирать вещи, чтобы перебраться в свою квартиру, но вдруг остановилась.

«Я теперь не смогу подойти к кухонному окну… Это же каждодневная пытка, постоянное напоминание о неслучившемся! Нет-нет, это невозможно, по крайней мере – пока. Но и здесь оставаться нельзя. Может, к Юле?»

Она собралась было звонить подруге, но вновь передумала. На этот раз ее остановила мысль о том, что Юля изведет ее расспросами «как все было». Нет, пока она не готова к расспросам и рассказам. Что же делать? Гостиница?

И вдруг Женя вспомнила про дом Мартины Валенте… Именно то, что ей сейчас нужно. И она решительно набрала ее номер.

– Женя! – отозвался на ее приветствие знакомый низкий голос. – Конечно, узнала, очень рада тебя слышать. Как твои дела?

Женя, немного запинаясь от волнения, попыталась объяснить ей свою просьбу:

– Я хотела вас попросить об одолжении. Нельзя ли мне немного пожить у вас? Мне… – придумывала она на ходу, – мне просто очень нужно снова заняться собой. Я собираюсь сменить работу и… Вы не думайте, – вдруг опомнилась она, – я заплачу!