Я ждал, когда обезумевший, ведомый жаждой мести Красс заведет римских легионеров в глубь города, когда стройные ряды римлян растянутся по городским улочкам, рассеются, ослабнут. Только тогда я возьму инициативу в свои руки. Пока же десятки тысяч римлян заполняли узкие улицы горящих Фурий, набивая город, словно килька бочку. Римляне старательно обходили рогатки, перепрыгивали рвы с кольями, но уже сейчас у легионеров были первые пострадавшие. Солдаты не успевали перестраиваться, подпирали, толкали своих братьев по оружию на острые колья рогаток, сбрасывали во рвы. Из-за дыма многие ловушки остались не замеченными до того, как унесли с собой первые жизни римских солдат. По улицам Фурий то и дело разносились вопли и крики боли. У Тирна, Ганника и прочих моих военачальников оставался шанс как следует подготовиться, чтобы точь-в-точь реализовать задуманное мной, когда поступит первый сигнал. Когда же огонь начал медленно перекидываться на соседние улицы, когда начали вспыхивать один за другим дома, я больше не мог позволить терпеть, пусть римляне еще и не зашли так далеко, как я бы хотел. Я отдал приказ. Как было обговорено заранее, на крыше нашего дома появился белый флаг, который один из моих гладиаторов прихватил с собой после сорвавшихся переговоров с Помпеем неподалеку от городских стен.
* * *Я не знаю, что подумали о белом флаге римляне, которые подошли к дому, где прятались я, Рут и еще несколько отвязных рубак, но Ганник, которому я доверил старшинство в операции, отреагировал незамедлительно. В начале улицы вдруг полыхнуло восемь домов. Буквально из ниоткуда полетели зажженные факелы, которые сквозь распахнутые двери попали внутрь домов, упали на крыши. Огонь поглотил старые конструкции меньше чем за минуту! Улицу, в одном из домов которой спрятался наш небольшой повстанческий отряд, в один миг отрезало от гарнизонных стен. Около тысячи римлян изолировало огнем, языки пламени загнали легионеров в тупик. Десяток отчаянных умельцев попытался прорваться сквозь огненное оцепление, но, прикрывая руками лицо, солдаты отступили. Горючие смеси знали свое дело. Теперь обратного пути не было ни у кого.
Мы вооружились луками и поднялись на крышу дома. С улицы уже слышались крики – с крыш соседних домов, куда взобрались восставшие, начался обстрел римских легионеров. Стреляли в упор, каждая стрела забирала новую жизнь. Не спасали доспехи, мало кто успевал поднять щиты. Словно подкошенные, римляне падали наземь с торчавшими из туловища стрелами. Враг попытался бежать, поднялась суматоха, которая привела к давке. Спасаясь от смертоносных стрел, римляне падали во рвы, надевались на рогатки. Солдаты хватались за мечи, которые ничем не могли помочь здесь и сейчас. Впрочем, следует отдать должное римским офицерам, которые очень быстро сумели смекнуть, что происходит, и принялись отдавать команды своим бойцам.
– Поднять щиты!
– «Черепаху»!
Приказы выглядели нелепо. Римляне прятались от града стрел, но не могли добраться до лучников, которые засели на крышах, но именно такой ход позволил наладить дисциплину в рядах легионеров. Солдаты поняли, что стрелы восставших не могут больше причинить им никакого урона, воспряли духом.
– Уходим! – послышался грубый голос моего центуриона.
Наша атака захлебнулась, часть стрелков бросили луки и колчаны со стрелами, исчезли в проемах и спрятались в домах. Другая часть двинулась на север, перепрыгивая с одной крыши дома на другую. Дюжина гладиаторов продолжила обстрел, прикрывая отступление своих товарищей.
– Ломай дверь! – послышался один и тот же приказ со всех сторон.
Легионеры сперва попытались выбить двери ногами, но ничего не вышло. Солдаты посмекалистей сломали рогатку, обломали колья, установленные на бревне, и, используя бревно как таран, врезались в дверное полотно. Дверь подалась, треснула, но не слетела с петель. Римляне не растерялись и отступили, но только для того, чтобы взять разбег и перехватить бревно. Их примеру последовали другие легионеры, принявшиеся выламывать рогатки и превращать их в подобие ручного тарана, при помощи которого можно было проникнуть внутрь домов. Я выпустил последнюю стрелу, вонзившуюся в щит одного из легионеров, и раздраженно выбросил лук и пустой колчан. Римляне оказались сообразительней, чем я полагал!
– Отходим, к северному выходу! Быстрее! – прорычал я замешкавшимся повстанцам, которые, побросав оружие, принялись поливать дом изнутри зажигательной смесью из горшков.
Я выхватил гладиус и перерубил веревку, которой было привязано подвешенное между домами бревно. Тяжелое бревно сорвалось и с грохотом рухнуло наземь прямо на головы столпившихся внизу врагов, которые не успели разойтись по сторонам. С дюжину римлян придавило тяжелым стволом к земле.
Дверь нашего дома наконец не выдержала очередного удара и сорвалась с петель. Толпа легионеров хлынула внутрь, но было поздно. Бросая мечи, выбрасывая щиты, толкаясь, римляне бросились к выходу. В доме уже
