– Они предназначены для подводных нападений, – пояснил генерал, – могут провести под водой добрых двадцать минут, если не больше.
– Интересно, а почему мы не оборудовали их жабрами? – спросил вахтенный.
– Мы пытались. Оказалось сложно совместить две системы дыхания. – Кароа нахмурился. – Неужели он еще двигается?
– В любом случае он медленно жарится, – сказал офицер, – посмотрите на метку. Если он двигается, это не значит, что он жив. Просто это займет чуть больше времени.
– Где он теперь? – спросил генерал.
Джонс ускорила воспроизведение. Пятно быстро-быстро поползло под водой, пересекло озеро, а потом… Исчезло в тени корабля.
– Шхуна класса «Скат», – сказала Джонс, – быстрый маленький корабль. Контрабандисты, скорее всего. Какое-то время цель пряталась под ней, потом поставили паруса…
Тепловое пятно появилось на корме.
– Значит, этот сукин сын нашел себе транспорт, – заключил генерал и посмотрел на тепловую метку. Все еще жив. Все еще держится, выходец из ада.
Экран заморгал.
– Это уже прямой эфир? – спросил он.
– Да, сэр. Начинается шторм, так что будут помехи. Скорее всего, категория два. Максимум три. Но все-таки плыть неприятно.
– Может быть, они утонут? – с надеждой предположил вахтенный.
Генерал мрачно взглянул на него, и вахтенный заткнулся.
Корабль боролся с волнами. Экран мигал из-за помех.
– Стреляйте в них, – приказал генерал, – утопите корабль.
– Сэр? – удивились Джонс и вахтенный офицер.
– Потопите корабль, – второй раз сказал Кароа, – может быть, плюсовой уже умирает, но, поверьте мне, тут лучше подстраховаться. Если он взбесится, это будет слишком опасно. Это как чертов ящик Пандоры. Потопите корабль. Никто не заметит. Там никого нет, ничья земля. Это совсем не то же самое, что потопить конкурентов в Южно-Китайском море. Корабли все время тонут, особенно в шторм. Стреляйте.
– Сэр, – возразила Джонс, – мы использовали все боеприпасы. У нас больше нет готовых ракет. Чтобы подтянуть «Хищников», уйдет несколько часов. К этому моменту разыграется буря и полет станет невозможен. – Экран снова вздрогнул. Джонс нахмурилась и тронула несколько кнопок. Изображение вернулось. – Я уже с трудом за ними слежу.
– Вы имеете в виду, что мы скоро потеряем след?
Джонс виновато посмотрела на вахтенного, который тоже выглядел невесело.
– Да, сэр.
– Храни нас Норны.
У генерала по спине поползли мурашки: старый страх, старые воспоминания. Он пальцем оттянул воротничок, чтобы стало легче дышать. В центре стратегической разведки неожиданно сделалось слишком жарко. Почувствовав начинающийся приступ клаустрофобии, генерал сосредоточился на текущей задаче.
Это его вина. Он его упустил. Нужно было оставить резерв.
Как глупо, глупо, глупо.
Он понял вдруг, что ощупывает шрамы на лице, вспоминая о старых ранах.
Застонав, Кароа оторвал руку от искалеченной плоти, залечить которую до конца не смогла даже клеточная хирургия. Ситуация изменилась. Теперь он хозяин положения.
Он посмотрел на клипер, который уходил все дальше в шторм.
– Найдите его, – велел он, – найдите корабль. Узнайте регистрационные данные. Отслеживайте его передвижения.
– Это контрабандисты, сэр. Я не думаю, что они сообщают о своих передвижениях.
– Аналитик, подумайте головой! Докажите, что вы не только тесты сдавать умеете! Контрабандисты возят контрабанду! Им нужно где-то скидывать груз. Им нужно продать то, что они вытащили из этой адской дыры. Прочешите восточное побережье! Манхэттенский Орлеан, Приморский Бостон, Миссисипи-Метро. Залив, Острова. Проверьте лондонские регистры, если понадобится!
Он посмотрел на инфракрасную метку получеловека, который все еще болтался на корме. Пузырь жара под плетьми дождя и ветра.
Может быть, он умрет сам. Генерал подавил эту мысль. Нищие духом молятся Кали-Марии Милосердной, чтобы дамбы не треснули. Дураки просят Норн отвести ураган. Глубоководные христиане молят своего бога смыть их грехи. Все это не для солдат.
Солдаты смотрят реальности в лицо – или умирают.
– Этот корабль куда-то идет, – сказал Кароа, – выясните куда. Мы накроем их после шторма.
6
Тул цеплялся за клипер, который карабкался на очередную гигантскую волну, а потом сбегал по ней вниз. Дождь жестоко колотил его по спине. Волны лизали Тула, когда корабль скатывался вниз. Он с трудом держался на месте.
Вся его кожа сгорела, но он почти не чувствовал боли. Он был страшно ранен, его нервы сгорели в пепел, и ожоги от ракетного удара все углублялись. Даже сейчас его обгоревшая плоть дымилась и излучала тепло.
От него пахло, как от койволка, которого его солдатики однажды поджарили на костре, когда еще только начали отвоевывать Затонувшие города. Тул вдруг понял, что они все мертвы. Все, кто сидел вокруг того костра. Пень и Саша. Алли-О. Мог и Мот. И все остальные. Он помнил, как загорелся Пень, как его тело охватило пламя, когда Тул рванулся прочь.
Человеческая плоть превратилась в пепел. Он не успел даже вскрикнуть.
«Моя стая».
Корабль полез на очередную волну, и Тул опять вцепился крепче. Он чувствовал, что слабеет, и понимал, что ему плевать. Его государство рухнуло, не успев начаться. Его солдатики…
Они не были ему родственниками, но были стаей. А теперь они все погибли в мгновение ока, став добычей другого хищника, посильнее.
Тул скривил губы. Острые клыки блеснули, когда небо прорезала молния.
«Я не дичь».
Память. Мантра. Его истинная натура. То, что он скажет богам, которые поливали его огнем и пытались стереть с лица земли.
«Я не дичь».
Ни один человек не пережил бы ракетный удар. Только такой, как он, созданный противостоять всем ударам войны. Созданный, чтобы выживать. Чтобы жить, когда остальные, слабые, уже погибли.
А может быть, он обманывает себя. Может быть, он уже мертв, но еще не понял этого. При определенной температуре любой белок сворачивается. Просто на то, чтобы умереть от ожогов, уйдет время.
Он понял вдруг, что уже помнит это. Помнит огонь, льющийся с неба. Помнит, как вся его стая сгорела и погибла, но продолжала двигаться еще несколько часов, не понимая, что все уже мертвы.
«Меня уже сжигали раньше».
Пришло воспоминание: мутная взвесь отдельных образов. Плюсовые, похожие на него самого, горят и кричат от гнева, превращаясь в столбы пламени…
Волна соленой воды окатила Тула, возвращая его в настоящее. Еще одна волна ударила корабль в борт, и вода побежала по наклонной палубе. Тул держался.
Капитан корабля упрямо пытался лезть прямо в шторм, но корабль был не в лучшем состоянии. Еще одна огромная гора воды накатила сзади. Когда она схлынула, у Тула заскользили пальцы. Он судорожно выбросил руку вверх, с трудом зацепившись за край борта. Пенящаяся волна накрыла его с головой.
Корабль чудесным образом выровнялся и пополз дальше вперед. Тул вынырнул на поверхность, отплевываясь. Щурясь под секущим дождем, он видел, что вся команда выскочила на палубу и воюет с веревками, пытаясь поставить больше парусов. Он понял, что автоматические лебедки сломались, так что придется спасаться своими руками.
«Вы сами создали эти штормы. Это – ваши создания. Теперь вы пытаетесь выжить».
При виде людских мучений он почувствовал мрачное удовлетворение. Они всегда так делают. Бросаются навстречу опасности, ни о чем не думая и надеясь, что смогут
