Солдат сопровождала роскошная карета, которую везла шестерка белых коней. Она была выкрашена в голубой равкианский цвет, на одном боку у нее красовался двуглавый королевский орел. С другой стороны Николай приказал нарисовать золотое солнце с лучами. Когда эта сверкающая штуковина заехала во двор гостиницы, я закатила глаза и вспомнила показное богатство Большого дворца. Похоже, дурной вкус – это наследственное.
Я надеялась поужинать в своей комнате наедине с Малом, но Николай настоял, чтобы мы трапезничали все вместе в гостиной. Так что, вместо того чтобы отдыхать у камина, мы оказались втиснуты локоть к локтю за шумный стол офицеров. Мал не проронил ни слова за вечер, зато Николай щебетал за нас троих.
Принявшись за тушеный бычий хвост, он начал перечислять места, которые хотел бы посетить по пути в Ос Альту. Даже просто слушать эту болтовню было утомительно.
– Не думала, что под «вербовкой людей» ты подразумевал встречу с каждым из них, – проворчала я. – Разве мы не спешим?
– Равка должна знать, что ее заклинательница Солнца вернулась.
– Как и ее блудный принц?
– И он тоже. Слухи разойдутся быстрее, чем королевское заявление. И кстати, – сказал он, понижая голос. – С этого момента ты должна вести себя так, словно за тобой наблюдают каждую секунду. – Он указал вилкой на нас с Малом. – Что ты делаешь в свободное время – это твое личное дело. Просто будь благоразумной.
Я чуть не поперхнулась вином.
– Что?!
– Одно дело, когда тебя сватают принцу, и совсем другое, когда люди думают, что ты спишь с крестьянином.
– Я не… это вообще не их дело! – яростно зашептала я и покосилась на Мала. Его челюсть задрожала, а кулак крепко сжал рукоятку ножа.
– Власть обязывает, – ответил Николай. – Так что это их дело, – он сделал еще один глоток вина, и я ошеломленно уставилась на него. – А еще ты должна ходить в подходящем цвете.
Я покачала головой, поразившись смене темы.
– Теперь ты и одежду будешь мне выбирать?
На мне был синий кафтан, но это явно не устраивало принца.
– Если планируешь руководить Второй армией и занять место Дарклинга, то должна выглядеть соответственно.
– Заклинатели ходят в синем, – раздраженно фыркнула я.
– Не стоит недооценивать силу широких жестов, Алина. Люди любят зрелище. Дарклинг это понимал.
– Я подумаю об этом.
– Как насчет золотого? – продолжил Николай. – Очень царственно и уместно…
– И очень безвкусно?
– Золото хорошо сочетается с черным. Идеальный символ и…
– Никакого черного, – перебил Мал. Затем встал из-за стола и, не проронив больше ни слова, скрылся в толпе.
Я отложила вилку.
– Я вот не пойму, ты специально создаешь мне проблемы или просто придуриваешься?
Принц взял еще кусочек со своей тарелки.
– Ему не нравится черный?
– Это цвет мужчины, который пытался убить его и регулярно брал меня в заложницы. Мой заклятый враг, помнишь?
– Тем больше причин присвоить себе его цвет.
Я вытянула шею, чтобы посмотреть, куда ушел Мал. Увидела, как он сел в одиночестве у стойки в соседнем помещении.
– Нет, – покачала головой. – Никакого черного.
– Как угодно, – кивнул принц. – Но ты должна выбрать какой-то цвет для себя и своей стражи.
Я вздохнула.
– Стража так необходима?
Николай откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня с серьезным выражением лица.
– Знаешь, как я получил имя Штурмхонд?
– Я думала, что это своеобразное подшучивание над твоей кличкой: «щенок».
– Нет. Это имя я заслужил. Первый корабль, который я взял на абордаж, был фьерданским торговым судном из Джерхольма. Когда я приказал капитану опустить меч, он рассмеялся мне в лицо и сказал, чтобы я бежал домой к мамочке, и что фьерданцы готовят хлеб из костей тощих равкианских мальчиков.
– И ты убил его?
– Нет. Я ответил ему, что равкианцы слишком брезгливы, чтобы есть мясо старых и глупых капитанов. А затем отрезал ему пальцы и скормил их своей собаке у него на глазах.
– Ты… что сделал?
В зале было полно шумных солдат, которые пели, кричали и рассказывали байки, но все это отошло на задний план. Я потеряла дар речи и уставилась на Николая. Он будто вновь изменился, и его маска очарования исчезла, обнаружив очень опасного человека.
– Ты слышала. Мои враги разговаривают на языке жестокости. Как и моя команда. После этого я выпил со своими людьми и поделил добычу. Затем вернулся в свою каюту, выблевал прекрасный ужин, приготовленный моим стюардом, и рыдал, пока не уснул. Но в тот день я стал настоящим корсаром, и именно тогда родился Штурмхонд.
– Вот тебе и щенок, – ответила я, борясь с рвотными позывами.
– Я был мальчишкой, выступившим с недисциплинированной командой из бандитов и мошенников против врагов, которые были старше, мудрее и безжалостнее. Необходимо было сделать так, чтобы меня боялись. Все до последнего. Иначе полегло бы много людей.
Я отодвинула тарелку.
– И чьи же пальцы ты хочешь отрезать с моей помощью?
– Я хочу, чтобы ты начала думать и вести себя как лидер, раз уж собралась им стать.
– Знаешь, я уже слышала это от Дарклинга и его сторонников. Будь жестокой. Будь злой. В будущем это спасет много жизней.
– Думаешь, я такой же, как Дарклинг?
Я окинула его изучающим взглядом: золотистые волосы, опрятный мундир, слишком хитрые карие глаза.
– Нет, – медленно произнесла я. – Не думаю. Но я уже ошибалась прежде.
С этими словами я встала и пошла за Малом.
* * *Наш переход в Ос Альту больше напоминал медленное шествование измученной процессии, нежели бодрый галоп марширующей армии. Мы останавливались в каждой деревне у Ви, на фермах, маслобойнях, в школах и церквях. Приветствовали местных сановников и проходились по всем больничным отделениям. Ужинали с ветеранами войны и аплодировали женскому хору.
Было трудно не заметить, что в деревнях в основном оставались либо очень юные, либо очень старые. Всех годных к военной службе призвали в армию короля, сражаться в бесконечных войнах Равки. Наши кладбища разрослись до размеров городов.
Николай раздавал монеты и мешки с сахаром. Пожимал руки торговцам, целовался с морщинистыми матронами, которые звали его «щеночком», и очаровывал каждого, кто стоял поблизости. Принц никогда не уставал, никогда не сдавал позиций. Сколько бы миль мы ни преодолели, со сколькими бы людьми ни пообщались, он всегда был готов поговорить с любым желающим.
Казалось, Николай всегда знал, чего люди от него хотели – когда играть роль смеющегося мальчишки, когда золотого принца, а когда и бывалого солдата. Я предположила, что подобному учили всех членов королевской семьи, растущих во дворце, но наблюдать за ним все равно было странно.
Он не шутил насчет зрелищ. Принц всегда старался, чтобы мы приезжали на рассвете или после наступления сумерек, или останавливал наше шествие в тени церкви и городской площади – в любом подходящем месте, чтобы похвастаться заклинательницей Солнца.
Заметив, как я закатываю глаза, Николай подмигнул и сказал:
– Все считают тебя мертвой, дорогая. Теперь главное –
