сотни и сотни километров простиралось лишь безбрежное море тайги. Туда, куда боялись заходить охотники, ибо те места пользовались в народе совсем не доброй славой, если только не сказать большего. Они летели туда, где сплошная стена непроходимого леса хранила в себе тайны, которые не разгаданы, да и вообще вряд ли когда-нибудь могут быть разгаданы человеком.
– Товарищ капитан, а что там случилось? – спросил Игорь у своего командира.
– Я и сам не знаю точно пока. Но надеюсь разобраться. Информация поступила расплывчатая, нужно проверить. Правду знает только тайга, а она, как известно, женщина неразговорчивая.
– Да. Это уж точно. У меня вот дядька родной где-то в этих местах без вести пропал.
– Ты чего нос повесил? Погоди горевать раньше времени. Может, вернётся ещё не сегодня – завтра.
– Это вряд ли. Уже и в живых, наверное, давно нет. Больше года прошло. Я ему давал вот точно такую же трубу. Моё собственное изобретение. Сегодня, наверно, верну её тайге. Первую-то она вместе с ним где-то прячет, так пусть и вторую заберёт.
– Ну-ка дай сюда. А как ею пользоваться?
– Пользоваться очень просто. Набираешь ноль, три, три. И всё, вызов пошёл. На другом конце провода должны ответить.
– Вот и хорошо. Пусть вызов идёт. Выкинуть её ты всегда успеешь.
Игорь невесело улыбнулся. Он понимал, что Северцев его успокаивает. Хотя на самом деле это было не совсем так. Капитан раньше уже что-то слышал про этот случай, и сейчас история его заинтересовала.
– Ты лучше расскажи-ка мне, Игорёха, зачем твоему родственнику понадобилось забираться в здешние глухие места?
– Длинная это история, товарищ капитан. В двух словах не расскажешь. На заводе деньги по полгода не дают. Жена пилит. Семья голодает. Вот супруга любимая ему работу, значит, и подыскала денежную. Подзаработает, мол, да и глаза мозолить не будет заодно. А он не отказался. Иначе ведь скажет, что лентяй, деньги не хочет зарабатывать, семью кормить, ну, и так далее. Честный был слишком, видно. Недаром в народе говорят: «Слишком хорошо – тоже нехорошо».
– В экспедицию, говоришь, ушёл. А чего здесь искать-то?
– Про это я не знаю, товарищ капитан. Он не рассказывал ничего. Лишнего слова сроду не вытянешь, такой уж человек.
Северцев вздохнул.
– Да, брат. Сейчас проблемы у всех одни и те же. Безденежье, нищета, жена пилит и каждый раз грозится к богатому уйти. Но я так считаю: в любой ситуации всегда нужно уметь оставаться самим собой и никогда, слышишь, никогда не идти на поводу у минутной слабости. А бабы – они, брат, всегда гнули, гнут и будут гнуть свою линию. Им главное, чтобы мужик в дом денег побольше тащил, жить хорошо и в достатке. А что да как, это уже вопрос второй.
Большие деньги, они ведь сейчас нередко бывают выпачканы кровью или страданиями других людей. Но от этого для многих вовсе не теряют своей привлекательности. И парадокс здесь, пожалуй, налицо. Для жадного человека денег много не бывает никогда, а значит, их всегда мало, всегда не хватает. Но ты запомни главное: счастлив не тот, у кого много, счастлив тот, кому хватает. Моя вот мне тоже твердит: «Уходи, уходи из армии. Хватит, говорит, уже по лесам скитаться, за нищенскую зарплату». А куда мне идти-то? Кем я там стану? Вышибалой? Могу, конечно. Но только вот загвоздка есть одна. Совсем не нравится мне людей вышибать. Пусть даже и за очень большие деньги.
По всему было видно, что Северцеву сейчас попросту очень нужно выговориться, и Игорь его не перебивал, хотя сильно хотел бы задать своему командиру несколько интересных, на его взгляд, вопросов.
– Ну, вот как-то раз приезжает к ней фраер расфуфыренный на «мерсе». Весь в золоте, разодетый, кожа масляная. Одноклассник, говорит. Подарки там разные дорогие привёз ей и детишкам. Даже мне рубаху купил. На мол, носи, с барского плеча, так сказать, не кашляй. Я, говорит, в гости к вам приехал. Ну, и вы, мол, ко мне в гости тоже приезжайте.
Он замолчал, задумчиво вглядываясь куда-то в даль через толстое стекло.
– Ну а Вы, Вы-то что?
Игорь с товарищем просто сгорали от нетерпения.
– Ну, что я, я ему объясняю, спокойно и по-русски, конечно. Забирай, говорю, все свои подарки побыстрее да уезжай отсюда поскорее и никогда больше не возвращайся, соответственно. А тот – опять за своё. Нет, мол, не уеду, в гости к однокласснице приехал. Ну, раз не хочешь, не надо. Оставайся здесь тогда. Вот я обойму и разрядил евошнему «мэрсу» по колёсам и торты по машине заодно размазал. «Дорогие, – кричит, – торты-то, ну дак ведь и машина тоже, соответственно, недешевая, согласись». Моя орёт: «Караул, убивают», – ну, и к командиру бегом. А комбат – мужик, сами знаете, с понятиями. Сразу патруль на место. Те его обшманали, ствол без документов отмели. Пистолет-автомат, не знаю какой, но точно, что иностранного производства и дорогущий до ужаса. Боевик – то этот, наверно, до сих пор ещё по милициям бегает, объясняет, откуда у него такой самопал появился. Хотя, возможно, с его деньгами это уладить не так уж и сложно. Главное, что здесь больше не появляется. Наверно, дорогу подзабыл.
Ребята улыбнулись. Конец этой истории им точно понравился.
– Вы всё правильно сделали, товарищ капитан, – проговорил Игорь, когда Северцев замолчал.
– Так-то оно так, Игорёк. Но только, я думаю, что у этой истории ещё будет своё продолжение. Я, конечно, тоже не лыком шит и напугать меня не просто.
Парень нахмурил брови.
– Пожалуй, Вы правы, товарищ капитан. На гражданке Вам пока делать нечего. А жена – пусть уж сама решает. В городе ей бросить вас гораздо проще, чем здесь, и силой всё равно ничего не изменить. Даже если заработать очень много, всегда найдётся тот, кто заработает ещё больше. Дядька мой из-за того и пострадал, что надеялся одними только деньгами дело поправить.
– Ты погоди, Игорь, причитать раньше времени. Сдаётся мне, что на твоём родственнике точку ставить пока ещё рановато. Хотя утверждать, конечно, не могу.
Северцев оказался человеком, повидавшим в жизни немало, о чём свидетельствовала седина на его голове в тридцать с небольшим лет. Новый радист ему понравился сразу. Этот светловолосый среднего роста паренек чем-то сильно напоминал собственного сына.
Сейчас капитан вдруг вспомнил того старого лесного отшельника, что рассказывал о странном человеке, живущем то ли в плену, а может быть, и добровольно у каких-то полудиких людей далеко в горах.
– Пропавший человек, Игорь, это ещё не мёртвый человек. Есть у меня один старик знакомый, который, возможно, поможет нам пролить хоть не – много света на эту историю. А пока не будем события торопить. И поверь мне – время порою само решает очень многие вопросы, и даже те, которые, на первый взгляд, кажутся совсем не разрешимыми, – подвёл он итог, раскуривая сигарету, вопреки всем самым строгим запретам и инструкциям.
– А отчего это на твоём аппарате лампочка замигала? Перегрелся, что ли? Игорь взял в руки трубку, на которую до сих пор внимания не обращал.
– Но это невозможно, – проговорил он еле слышно.
– Точно такой же передатчик находится и подаёт сигнал с расстояния не более пятидесяти километров отсюда. Сигнал появился по мере приближения к нему. Значит, он где-то на севере. Наиболее вероятное месторасположение – вон тот скалистый увал. Нужно бы проверить.
– Проверить нужно обязательно. Затем мы здесь, собственно, и находимся.
Вертолёт лёг на курс. Люди занялись каждый своим делом, вновь и вновь прокручивая в голове всё только что услышанное.
Не так-то просто, оказалось, расставить все точки над «и» в этой, на первый взгляд, вроде бы простой истории, разделить, где черное, а где белое, где горькое, а где сладкое. Вещи, кажущиеся ясными и понятными, на поверку оказались вдруг запутанными и вовсе не простыми.
«Сложная всё – таки штука жизнь». Эта прописная истина в очередной раз находила здесь своё подтверждение.
На опушке леса послышался хруст ветвей. Сергей прижался к скале. Удивительно, но холодный камень отчего-то вдруг показался ему тёплым и ласковым. Наверное, всё-таки есть в нём скрытая, никому доселе
