Все это я говорила с апломбом молодой женщины, уверенной, будто ее опыта натуралистки и бессистемных познаний во всем остальном более чем достаточно для разглагольствований на темы, о которых она не имеет ни малейшего понятия. На самом деле подобные сопоставления далеко не так просты и надежны, как я пыталась утверждать в тот вечер, но верно также и то, что никто из слушателей не знал о них больше, чем я – скорее, гораздо меньше. Таким образом, усомниться в моих утверждениях было некому.
Дабы те, кто удивится моему неожиданному интересу к драконианам, от чьего наследия я так явно отмахнулась в предыдущем томе, не подумали, что в последующие годы мое мнение на их счет так сильно изменилось, оговорюсь. Мне и в то время не было никакого дела до развалин драконианских храмов и образчиков традиционного искусства. Мой интерес принадлежит живым существам, а не мертвым цивилизациям. Но, как я и сказала мистеру Кервину, дракониане якобы умели приручать драконов. Вот это действительно представляло для меня огромный интерес, и если верования мулинцев могли пролить на эту загадку хоть какой-то свет, то и они попадали в сферу моего внимания.
Конечно, с этим имелась небольшая проблема: Зеленый Ад был одним из самых опасных регионов на свете. Но в тот вечер мой интерес еще был чисто академическим: целью поездки в Байембе было изучение драконов местных безводных степей. Мулинские болотные змеи были лишь второстепенной ноткой, примерно так же, как для рыболова – наживка по сравнению с рыбой.
– Я бы на вашем месте, – сказал сэр Адам, – не тратил на мулинцев времени и сил. Что бы вы ни могли узнать от них о драконах, это не стоит такого риска. Что же касается изучения людей… Пфе! Там же болота – дикая глушь во всех смыслах этого слова.
– Дикая глушь, в данный момент защищающая эту страну, не так ли? – заметила я.
Сэр Адам пожал плечами.
– Пока что – да.
Последовавшая за этим недолгая пауза была прервана тревожным кашлем сэра Адама и слишком громкой и поспешной оговоркой:
– В любом случае, без позволения оба в болота вам не попасть. А он не позволит.
Как известно, заманчивее всего на свете то, что запрещено.
– Отчего же? – спросила я. – И вообще, отчего мне требуется для этого его позволение? Ведь Мулин – независимое государство, не так ли?
Мистер Кервин пробурчал нечто в том смысле, что этой гнилой трясине вряд ли пристало называться государством, но мое внимание было устремлено к сэру Адаму.
– В такие времена, – сказал тот, – когда иквунде чинят препятствия нашей работе на реках, за границами нужен глаз да глаз.
Удовлетворительным ответом это служить не могло, но по горячим следам случайной обмолвки я больше не смогла вытянуть из него ничего. Сэр Адам излишне увлекся предписанной докторами микстурой из джина с тоником, при помощи коей все мы спасались от малярии, и сказал то, чего говорить не следовало. Отчего Зеленый Ад мог бы перестать служить защитой Байембе? Уж не намерены ли мулинцы переметнуться на другую сторону, заключив союз с Иквунде?
Этого я не знала, и все же случайная обмолвка сэра Адама меня насторожила. Мне хотелось только одного – изучать драконов, но для этого вначале следовало разобраться с людьми, и я не на шутку опасалась, что они могут оказаться опаснее, чем все тропические лихорадки, вместе взятые.
Глава седьмая
О некоем табу – «Агбан» – Галинке – Вопросы генеалогии – Ко мне присоединяется Натали – Мсье Велюа приносит пользу
Должна предупредить читателей-мужчин: сейчас речь пойдет о том, что может их немало покоробить, поскольку эта тема для мужского пола – табу.
Проснувшись поутру несколько дней спустя, я обнаружила на простынях следы крови и с досадой прищелкнула языком. Занятая делами, я не считала дни с надлежащим вниманием, и, кроме того, мой менструальный цикл никогда не отличался регулярностью. Но неудобство, как мне казалось в тот момент, было не из крупных. Смочив тряпку, я начисто обтерлась, переоделась в чистую сорочку и вызвала служанку.
Когда та вошла, я указала на испачканные простыни, тряпку, которой обтиралась, и рубашку, чтобы она отнесла их в стирку.
– И еще мне понадобится ветошь, – добавила я в блаженном неведении о том, что во многих частях света используют вовсе не ветошь, а иные, куда менее удобные альтернативы.
(Кстати, должна предупредить юных леди, желающих последовать по моим стопам: эта обременительная особенность нашего пола – один из самых неприятных аспектов в жизни дамы-искательницы приключений. Если только вы не ухитритесь приостановить месячные циклы путем беременности – что, безусловно, повлечет за собой свои ограничения – или при помощи интенсивных физических нагрузок и лишений, с ними придется справляться во многих ситуациях, далеких от идеальных. Включая и такие, в которых запах свежей крови определенно опасен для жизни.)
Возвращаясь к нашему повествованию: при виде пятен крови глаза служанки едва не вылезли на лоб, и она стрелой вылетела из комнаты, прежде чем мне удалось закончить фразу. С такой поспешностью, что забыла прихватить грязное белье. Я вздохнула, не понимая, в чем дело: в моем ли недостаточном знании языка, или служанка, девчонка, не достигшая зрелости – просто набитая дура, перепугавшаяся вида крови. «Что ж, – подумала я, – если на то пошло, на ветошь можно пустить остатки грязной сорочки».
Однако девчонка с той же поспешностью вернулась в компании куда более пожилой женщины, которая и собрала грязные простыни вместе со всем остальным. Девчонка же приблизилась ко мне, положила на скамью халат из некрашеного полотна и стыдливым жестом показала, что мне следует надеть его.
Между тем, ветоши они не принесли.
– Спасибо, – сказала я, – но у меня есть своя одежда. Мне нужно только что-нибудь, чтобы остановить кровотечение.
Старая женщина – судя по всему, давно миновавшая детородный возраст – сказала:
– Надень это. Лебуйя отведет тебя в агбан.
Это слово мне еще не встречалось – ни в моих домашних штудиях, ни за время, проведенное здесь.
– В агбан? – переспросила я.
Она указала на испачканные вещи.
– Пока не очистишься.
Поначалу мне подумалось, что она имеет в виду ванную. Но слово, означавшее ванную, я знала – именно туда отправилась Натали, пока я, не спеша, просыпалась. К тому же, если речь шла об этом, отчего она не сказала: «туда, где ты сможешь вымыться»?
– И надолго ли? – спросила я, охваченная подозрениями.
Она посмотрела на меня так, будто я была такой же юной и невежественной, как Лебуйя, девчонкой, не знавшей самих
